– Какое сокровище? – оживилась Айрис.
Повисла пауза.
Ответа так и не последовало. Оливер неожиданно увлёкся завтраком и Айрис решила не акцентировать на этом внимание. Её, в отличие от большинства людей, деньги интересовали мало. Выросшая в семействе банкиров, чьи щупальца, словно спрут, опутали половину мира, она с младых ногтей ела с золотых блюд золотыми ложками. Поэтому волшебное слово «сокровище» не возымело привычного действия.
Однако тому, что к любовной истории примешались ещё и деньги, Айрис не удивилась. Без денег какая любовь?
– Ты боишься, что, освободившись, Дойл Райан бросится сводить счёты с Каролиной?
Она хотела это сказать спокойно и чётко, но голос прозвучал хрипло и неестественно громко. Чуть ли не с надрывом.
– А ты на это надеешься?
Оливер с ненавистью посмотрел на жену.
– Ну уж точно возражать не буду, – не стала отрицать очевидного Айрис.
Они разошлись в соре, чуть ли не врагами.
За железными воротами Айрис дожидалась карета с полированными панелями из красного дерева. Герб супруга ослепительно сверкал на солнце лазурью и золотом.
Лакей услужливо распахнул дверцу, опуская подножку перед госпожой. Форейтор тронул вожжами бока лошадей и экипаж тронулся, сопровождаемый всадниками. Каретные рессоры, гнутые наподобие скрипичного ключа, упруго качнулись под продолговатым кузовом. Грохот колёс отозвался гулким эхом на огромном, плохо мощённом дворе.
***
С места, на котором сидела Айрис, можно было рассмотреть только небо. Оно было кристально-чистым. Лишь на северо-западе горизонт затягивала лёгкая пелена, похожая на кружевную вуаль.
Улицы были пусты и безлюдны. Стрелки на часах ещё не успели приблизиться к десяти утра, а проклятая духота уже донимала. Воздух сделался горячим, неподвижным и вязким.
Комендант тюремной крепости, не теряя лишних слов ни на что, кроме выражения почтительности, поторопился препроводить леди Гордон к узнику. Следуя за ним Айрис спустилась по двум лестницам в глухое тюремное подземелье, вырубленное прямо в скале. После жара, царившего наверху в первые секунды контраст был даже приятным. Потом озноб стал пробирать до костей и Айрис пожалела, что не взяла с собой хотя бы шали.
Свернув пару раз из коридора в коридор, они остановилась перед железной дверью в угловом каземате. Служитель зазвенел ключами, отпирая засовы и замки. Дверь неохотно распахнулась.
В камере ожидаемо не было окон. Свет распространялся от факелов, оставляющих на влажных от вечной сырости стенах следы обильной чёрной копоти.
Пленник сидел на убитом колченогом табурете, уронив голову вниз, так, что волосы закрывали лицо. Он, по всей видимости, дремал. Появлении незваных и вряд ли желанных визитёров его разбудило. Он поднял голову.
Увидев шальной и дикий блеск в его глазах, поймавших отсвет фонаря, Айрис невольно вздрогнула.
Когда она была девочкой, отец подарил ей льва. Настоящего бурого песчаного льва