Кейт Станович приводит пример – три похожие ситуации, и показывает – где можно говорить о рациональном мышлении, а где – нельзя [19, С. 34]:
Возьмем, к примеру, женщину, гуляющую у обрыва, и представим себе три истории о ней. Истории будут сплошь грустные, и во всех трех случаях женщина умрет. Наша задача здесь – задуматься, как мы объясним смерть в каждом конкретном случае.
История А: женщина прогуливается у обрыва, под которым плещется океан; тут налетает неожиданный и очень сильный порыв ветра, сдувает женщину с края, она падает на скалы и погибает.
История В: женщина прогуливается у обрыва, ступает на камень, но это оказывается не камень, а край расщелины; женщина падает в расщелину и погибает.
История С: женщина решает совершить самоубийство, прыгает с обрыва, разбивается о камни внизу и погибает».
В какой из историй можно говорить о рациональном поведении?
Очевидно, что в историях А и B, женщина поступила нерационально.
В ситуации А женщина не учла, опасные для жизни факторы. Прогулка по краю скалы, когда дует сильный ветер и есть опасность сорваться с края скалы – то явно неоправданный риск, и очень странно, что она об том не думала.
В ситуации B, женщину подвел алгоритмический уровень анализа ситуации, в результате чего она получила неверную информацию от перцепционного аппарата мозгового центра, отвечающего за принятие решения, и в результате шагнула в расщелину, думая, что это камень. Несчастный случай, произошедший из-за того, что женщина не заметила смертельную опасность, является иррациональным. В подавляющем числе несчастных случаев виноват сам человек, и несчастный случай можно было бы предотвратить, если бы человек действовала более рационально.
А вот что касается случая С, то он не имеет никакого отношения к ошибкам обработки информации на алгоритмическом уровне. Женщина прекрасно распознала край обрыва, и сознательно прыгнула вниз. Кейт Станович отмечает, что для понимания случаев, подобных истории С, необходимо анализировать цели, желания и убеждения. Причиной смерти женщины стали ее собственные цели и взаимодействие этих целей с убеждениями о мире, в котором она жила. Насколько рациональны были эти убеждения – можно только догадываться. В принципе, для самоубийства могут быть вполне рациональные причины. И если женщина жила в стране, где не узаконена эвтаназия, то смертельный прыжок с обрыва мог быть наиболее рациональным (целесообразным) решением её проблем. Также нельзя исключать вариант, что перед