Мне так легче было, потому как Катя не выходит у меня из головы. Я засыпаю, думая о ней, и просыпаюсь с её именем на устах, а затем спешу на работу, ибо знаю, что я её там увижу. Как это называется, не могу даже объяснить. Достаточно мне посмотреть на неё и у меня всё играет внутри, а подойти не решаюсь. Трус несчастный. Ведь можно подойти и просто спросить что-либо по работе или даже попросить её написать заметку в нашу газету, которую я редактирую.
6 ноября 1931 года.
Сегодня мы вешали иллюминацию на нашей конторе Госэлектрострой ( На Солянке). Сразу появилось праздничное настроение, когда зажгли лампочки. Сразу пришло осознание того великого праздника, который мы уже празднуем в четырнадцатый раз. И с каждым годом мы становимся всё сильней и сильней. И теперь никогда к нам не вернутся наши господа. Хотя наш рабочий сорока лет, говорит, что тогда было больше порядка на производстве, что там не было никакого попустительства и за любую оплошность наказывали. Но почему ж ты тогда жил в бараке, говорю я ему, а сейчас занимаешь квартиру в коммуналке и можешь свободно высказывать свои мысли, не опасаясь, что тебя за это арестуют. На что он ничего не ответил. Конечно, наше общество намного гуманнее капиталистического и открывает перед простыми людьми намного большие возможности.
7 ноября 1931 года.
В колоне Госэлектростроя я был на демонстрации на Красной площади. Была там и Катя. Я хотел стать с ней в один ряд, но меня оттолкнул Сергей Коровин из соседнего цеха, и к сожалению, не смог познакомится с Катей и в этот раз. Но зато рядом со мной оказалась комсомолка Оля с нашего цеха. Она подхватила меня под руку, и мы пошли мимо правительственной трибуны, выкрикивая различные лозунги и приветствуя наше правительство, благодаря мудрой политике наших лидеров наша страна успешно преодолевает все препятствия на пути строительства справедливого общества. После демонстрации мы с Олей еще долго гуляли городом. Такое у всех приподнятое настроение, люди поют песни, танцуют под духовой оркестр или просто под гармошку или баян. Мы заходили в кафе, где я заказал себе и Оле мороженное.
9 ноября 1931 года.
Оля пригласила меня на вечер в "Октябрьский зал" Дома Союзов, где происходил концерт артистов, выступление поэтов, а потом танцы под духовой оркестр. Понравилось мне очень там, особенно, как поэты читали стихи, призывали к новой жизни, клеймили различные буржуазные предрассудки и порядки. Показывали сценки из их жизни. Все в зале смеялись над ними. Не знаю почему, но Оля вдруг решила смыть свою краску с лица, и это меня так разочаровало. Лучше б она совсем не красилась. Я вообще не понимаю, почему девушки красятся. Их природа итак наградила красотой, самое главное – молодостью, а они еще пытаются усовершенствовать свою красоту, тем самым теряют свою естественную красоту. Я даже не стал дожидаться окончания вечера и ушел сам с Дома Союзов.
15