Зомби впитался в пол, или испарился, или сгорел. Словом, неважно. Главное, что его больше не было. Даже смрад испарился без следа.
– Не стой как пень, Винтер. Поддержи Эмму. Она, кажется, сейчас вот-вот лишится чувств, – процедил отец Эммы.
Я только тут заметила, что на кузене кроме штанов от пижамы не было ничего. Правда, сейчас никакая красота земная и, тем более, неземная, не способна была меня соблазнить, очаровать или смутить. На фоне посетившего меня зомби терялось всё.
Поддерживая меня, Винтер вошёл со мною в комнату, выглядевшую так спокойно и мирно, будто ничего страшного в ней никогда не случалось.
Эльза налила мне стакан воды.
Я охотно приняла, но пить не получалось. От страха горло сдавило спазмом.
– Что за ерунда тут происходит, мне кто-нибудь объяснит? – скрестив руки на груди, сведя золотистые брови, воскликнул кузен.
– Как зомби оказалось в комнате Эммы? – в свой черёд вопросил Адриан. – Кто-то снял защиту?
– Возможно, она сама? – саркастично фыркнул Винтер.
– Я точно ничего такого не делала, – возмущенно замотала я головой.
– Она не могла, – в один голос воскликнули Эвелин, Эльза и Адриан.
– Она-то? Да не могла? – хохотнул Винтер.
Адриан тяжело уронил руку на плечо племяннику и проникновенно заглянул ему в глаза:
– Видишь ли, произошёл несчастный случай, в результате которого наша Эмма – это как бы и не совсем наша Эмма. Моя, безусловно талантливая и слишком любящая авантюры дочь научилась создавать живую молнию. Но случилась отдача, и Эмма потеряла память. Эта Эмма ничего не помнит. Не умеет колдовать. Ты же видел, она не сумела справиться с банальным зомби!
Зомби, оказывается, банальны? О-о!
– Даже цвета магии у неё изменились. Мы проводили тест. Магия Эммы теперь сине-белая.
Немая сцена.
Эти люди моей сине-белой магии испугались не меньше, чем я – «банального зомби».
– Но… но… – запинаясь, проговорил кузен. – Эти изменения? Они ведь обратимы, правда?
– Мы на это надеемся, – уныло проговорил Адриан. – Ты сам понимаешь, как важно хранить все втайне. Наша огненная Эмма сейчас слабее котёнка и как никогда нуждается в поддержке и наставлении. Мне ведь можно не объяснять тебе, Винтер, важность произошедших с нею перемен. Ты сам только что видел всё.
Винтер смотрел на меня с таким выражением, с каким в другом мире на возлюбленную парень смотрел бы после того, как у неё оторвало бы руку. Или – ногу. Или, скажем, парализовало бы её, ненароком. Словом, с ужасом, жалостью и… не брезгливостью, нет, но в его глазах я определённо инвалид.
Интересно, если бы я сумела самостоятельно замочить зомби, ловко вонзив ему в мозг ножку от табуретки, это бы избавило меня от подобных взглядов?
Сомневаюсь.
Зомби