Князь Ярослав улыбнулся. Жизнь научила его в буквальном смысле обдумывать каждый шаг, наградив этой хромотой и болью.
Ярослав принял Безприма, сидя на том месте, где прежде сидел его отец, в окружении бояр. Сын Болеслава показался князю человеком глупым, а следы пьянства, которое уже сказывалось на его лице, и вовсе заставили хромого князя поморщиться. Безприм, впрочем, тоже особого дружелюбия проявлять не хотел.
– Князь, – обратился Безприм к Ярославу, даже не подумав склонить голову, – у тебя в темнице томится моя сестра и это заставляет моего отца гневаться.
– Томится в темнице? Нет, твоя сестра затворилась в келье и молится, прося Господа поскорей соединить её с супругом, который сгинул куда-то после того, как проиграл битву. Как только мой брат вернётся в Киев, её слезы высохнут. Братья ругаются – братья мирятся, но род это не рушит. Если Святополку и впрямь хочется вернуться к своей супруге, то пусть возвращается. Ему отдам Владиславу – тебе нет. Это моё право.
Безприм понимал, что так просто князь Ярослав сестру его не отпустит. Вспомнив наставления епископа Ламберта, он решил не угрожать, а предложить поговорить с глазу на глаз.
– Коли так, князь, то я хотел бы с тобой наедине потолковать, прежде чем свару затеивать.
Ярослав кивнул, хотя говорить наедине с польским княжичем не собирался.
Не так-то глуп княжич, раз вместо того чтобы руку на рукоять меча положить и начать браниться, предлагает переговорить. Либо сам непрост, либо совет ему такой кто дал.
– Ну, коли хочешь поговорить, то давай потолкуем наедине. Я желаю разделить с тобой вечернюю трапезу, а после пообщаемся, если время останется.
Вечерняя трапеза сразу показала неумеренность польских гостей. Только княжич Безприм, вопреки сложившемуся о нём мнению, в еде был скромен и напитки хмельные ко рту не подносил.
Ярослав быстро это заметил и был сильно удивлён. Веселье всячески разжигал его пестун Будый, но княжич Безприм, хоть всем приветливо улыбался, хмельного не пил.
– Ты, княжич, смотрю, ни вина заморского не пьёшь, ни мёда хмельного, – спросил князь Ярослав у Безприма, – может, обиду держишь?
– Не пью оттого, что мы пока не договорились.
Будый, пошатываясь, поднялся со своего места и поднял чарку, полную мёда. Ярослав сразу понял, что его пестун кривляется, но кроме него, этого рассмотреть никто не смог.
– Вот за тебя я, княжич Безприм, чару и поднимаю. Ты, видит моё сердце, человек добрый. Мы с твоим другом боярином Бржетиславом уже не по одному кубку выпили. За тебя, княжич!
Будый, расплёскивая вино, выпил чарку и опустился на своё место, весело хлопнув Бржетислава по плечу.
– Не враги мы с тобой, боярин, – проговорил Будый, обращаясь к Бржетиславу, – не враги. Одного роду-племени. Позволь мне тебе подарок сделать.
Глаза Бржетислава алчно загорелись, едва он услышал про подарок. Пусть