– Постойте! – повторил этот человек. – Одну минутку! Ради бога!
В страхе я хотела кинуться прочь, взмолилась, чтобы каким-то чудом рядом с нами взвизгнули тормоза патрульной машины. Бессознательно я вцепилась в него, но он отвел мои руки.
– Умоляю вас, – проговорил незнакомец. – Я узнал, что вы здесь. Помогите мне, ради бога! Речь идет о моем сыне!
Он заплакал и упал на колени, повторяя:
– Умоляю вас! Умоляю!
Мой друг глубоко вздохнул, опустил голову, закрыл глаза. В наступившей тишине слышно было, как стучат дождевые капли да рыдает человек, стоявший посреди мостовой на коленях.
– Иди в отель, Пилар, – произнес наконец мой друг. – Ложись спать. Я вернусь только под утро.
4
Любовь – это сплошные ловушки и капканы. Когда она хочет дать знать о себе, то показывает лишь свой свет, а порождаемые им тени – скрывает и прячет.
– Погляди вокруг, – сказал он. – Давай припадем к земле, послушаем, как бьется ее сердце.
– Не сейчас, – отвечала я. – Я не могу пачкать свой жакет: он у меня один.
Мы ехали по холмам, поросшим оливами. После вчерашнего дождя в Бильбао солнечное утро казалось сном. У меня не было темных очков – я вообще ничего с собой не захватила, потому что собиралась в тот же день вернуться в Сарагосу. Спать мне пришлось в одолженной у него рубашке, а в угловом магазинчике рядом с нашим отелем я купила себе майку, чтобы было во что переодеться, покуда сохла постиранная – та, в которой я ходила накануне.
– Тебе, наверно, надоело видеть меня в одном и том же, – шутя сказала я, желая, чтобы этот обыденный разговор вернул меня к действительности.
– Я счастлив тем, что ты – здесь.
С той самой минуты, как он вернул мне ладанку, он больше не говорит мне о любви, но радостен, весел и ведет себя как восемнадцатилетний юнец. И сейчас он, погруженный в сияние погожего утра, идет рядом со мной.
– Какие у тебя там дела? – спросила я, показывая на закрывавшие горизонт отроги Пиренеев.
– По ту сторону гор – Франция, – с улыбкой отвечал он.
– Я учила географию в школе. Я хочу знать, зачем нам туда и что мы там будем делать.
Некоторое время он не произносил ни слова и продолжал улыбаться.
– Зачем? Затем, что я хочу показать тебе один дом. Быть может, он тебя заинтересует.
– Если ты решил податься в агенты по продаже недвижимости, то обо мне забудь. У меня нет денег.
Мне-то было все равно – ехать ли в Наварру или во Францию, лишь бы не возвращаться на праздники в Сарагосу.
«Ну что? – осведомился мой рассудок у сердца. – Ты довольна тем, что приняла его приглашение. Ты изменилась и сама того не замечаешь».
Нет, нисколько я не изменилась. Просто отдохнула немного.
– Погляди, какие камни.
И в самом деле – гладкие, обкатанные, словно прибрежная галька, а ведь здесь, на равнинах Наварры, никогда не было моря.
– Их отшлифовали ступни крестьян,