Способность торговцев и производителей проникать на эти рынки указывает на важность специфических и новаторских форм государства – государства, которое станет важнейшим ингредиентом в промышленном капитализме и в конечном итоге самыми причудливыми путями будет распространяться по всему миру. Все-таки экспорт хлопка расширялся благодаря прочности британских торговых сетей и институтов, в которые они были встроены – от сильного военного флота, создававшего и охранявшего доступ к рынкам, от коносаментов, делающих возможным перемещение капитала на большие расстояния. Государство было способно укреплять и охранять глобальные рынки, поддерживать порядок на его границах, регулировать производство, создавать и затем укреплять права частной собственности на землю, обеспечивать исполнение договоров на больших географических расстояниях, разрабатывать фискальные инструменты для налогоплательщиков и строить общественную, экономическую и правовую среду, которая делает возможной мобилизацию труда с помощью платы за наемный труд.
Как отметил один проницательный французский наблюдатель в начале XIX века, «Англия достигла высшей точки процветания благодаря тому, что веками следовала системе протекции и запретов»[163]. Действительно, революционные изменения в мире происходили не столько благодаря новым машинам, сколь бы впечатляющи и важны они ни были. Поистине эпическими изобретениями были экономические, общественные и политические институты, в которые эти машины были включены. Эти институты продолжали и дальше определять промышленный капитализм и все больше отдаляли его от его родителя, капитализма военного[164].
Создание такого государства, лежащего в основе промышленного капитализма, происходило в сложном танце, где устанавливался баланс между различными интересами. Восходящая группа фабрикантов добивалась признания своих интересов, а политики и чиновники поняли, что их высокое положение в мире опиралось на быстрорастущие производственные возможности Великобритании. Фабриканты боролись против конкурировавших интересов, например, Ост-Индской компании, и конкурировавших элит, таких как аристократические землевладельцы. И поскольку торговцы и фабриканты аккумулировали значительные ресурсы, от которых стало зависеть государство, эти капиталисты смогли преобразовать свою растущую важность в экономике страны в политическое влияние[165]. Владельцы хлопковых фабрик становились все более политически активными, кульминацией чего стала избирательная реформа 1832 года, расширившая для них право голоса и позволившая многим текстильным предпринимателям становиться членами палаты общин, где они усиленно лоббировали (глобальные) интересы своей отрасли, от Хлебных законов до британской колониальной экспансии[166]. Требование производителей о проведении политики, способствующей