Однако Кубрик выбрал своего босса на студии разумно. В последующие годы О’Брайан ни разу не колебался в своем решении. Его согласие профинансировать фильм Кубрика было, очевидно, продиктовано совокупностью связанных факторов. Хотя в 1965 году в жанре научной фантастики вышло всего два по-настоящему уважаемых фильма, он, тем не менее, достаточно быстро набрал популярность в предыдущие 15 лет. Графики показывали рост интереса в геометрической прогрессии. В 1950 году вышло всего три художественных фильма в этом жанре, но к середине 60-х в год выходило около 25 научно-фантастических фильма, а к концу десятилетия вышло около 150 фильмов – это было беспрецедентным ростом для нового жанра, даже несмотря на то, что большая часть продукции была второсортной халтурой. Этому жанру был необходим блестящий успех высшего разряда.
К этому, конечно, добавлялся реальный полет на Луну, подготовка к которому была в самом разгаре, а пресса только об этом и говорила. Людское внимание было приковано к подвигам американских астронавтов, и к тому моменту, как MGM анонсировала космический эпос Кубрика (23 февраля 1965 года), небольшие по размерам капсулы проекта «Меркурий» были вытеснены среднеуровневыми капсулами проекта «Джемини», которые в скором времени должны были доставить команду из двух человек на орбиту. Учитывая все то внимание, которое оказывалось усилиям американской космической программы, О’Брайан почувствовал значительный и еще неиспользованный коммерческий потенциал.
Плюс к этому, режиссер был беспроигрышным вариантом. Он уже потянул фильм размаха и бюджета «Спартака» и уже показал свою способность достигать значительного одобрения критиков и коммерческого успеха с «Доктором Стрейнджлавом».
Кубрик и Кларк чувствовали постоянное сомнение относительно провозглашенного в пресс-релизе MGM названия фильма «Путешествие за звездами», которое было лишь одним из недолго живущих названий. Писатель New Yorker Джереми Бернштейн впервые познакомился с Кларком за год или более до этого момента, и весной 1965 года Кларк свел их с Кубриком. Бернштейн, который по основной профессии был астрофизиком, вспоминает эту сцену годы спустя: «Когда я впервые увидел Кубрика в его квартире, я сказал себе: “Он один из наших”. Я имел в виду, что он выглядел и вел себя, как почти любой эксцентричный физик, которого я когда-либо встречал. Квартира была в хаосе. Повсюду бегали дети и собаки. Почти всю мебель покрывали бумаги. Он сказал, что вместе с Кларком делает научно-фантастический фильм, одиссею, космическую одиссею. У него пока не было названия».
И хотя Кларк позже скажет, что окончательное название было полностью идеей Кубрика, он, вероятно, забыл о размышлениях о 2000-х в одном из шести купленных режиссером рассказов «Колыбель