– Золото?
В каком-то смысле он даже не удивился – настолько все переменилось с появлением ведьмы. Словно Роб попал в мир магии, где золотые пули были обычным делом. Одним из условий существования сдвинутой реальности. Старуха смотрела молча и чуть насмешливо.
Роб взял один из шариков, поднес к глазам.
Золотая пуля. Красиво. «И дорого».
Человек, у которого нет ни цента, получил в свое распоряжение горку золота. «Я могу вернуться к Бетти», – подумал он. А потом начал собирать пули обратно в мешочек.
«Выбора у меня все равно нет», – подумал Роб. Но так и не признался себе почему.
И только собрав все пули, он сообразил. Револьвер не капсюльный. Это переделка. Закаточная машинка здесь неспроста. Древний «уокер» был переделан под патрон центрального боя. Тем лучше. Хотя…
Он с сомнением посмотрел на закаточную машинку. С одной рукой ему точно не справиться…
– Тебе придется мне помочь, – сказал Роб.
Старуха кивнула.
– Это само собой. Вам, мужчинам, вечно нужна помощь.
Предчувствие беды, неотвратимое, как старость, нагнало Роба у таблички с названием города. Казалось, кто-то упорно долбил по надписи булыжником, а то, что осталось, затер углем. Не сдалась лишь сдвоенная «L». Цифра, обозначающая число населения, была несколько раз зачеркнута, последняя утверждала: двадцать девять человек. Негусто.
По ногам Аэлиты бежали тонкие, словно ювелирно прорезанные ножом, потеки крови. Ветер заретушировал их песком. Под крестом натекла целая лужа – густая, багровая, с фирменным набором жужжащих мух. Вокруг распятия живописно расположились несколько мертвецов, словно их оставили охранять Царя Царей, чтобы не слез и не пошел дальше разносить чуму своего учения. Один стоял на коленях, молитвенно сложив руки. Упасть ему не давали грубые швы, связавшие плечи с боками, а ладони друг с другом. Еще один труп, раскинув руки, изображал тень от креста. Третий скорчился на боку, левой рукой прикрывал сердце, а правой указывал на север – туда, откуда пришел Роб. Губы мертвецов были заштопаны. Не болтай!
Роб двинулся вперед, аккуратно обошел мертвеца-компас, а «молельщика» случайно задел коленом, тот повалился – изо рта у него посыпались швейные иглы. Роб некоторое время смотрел, как они падают, затем пошел дальше. Он остановился перед крестом и посмотрел на ведьму. По всему выходило, что она – падаль, брось, перестань, уйди! – на руках и ногах зияли образцовые, как по учебнику, раны, в боку алела апокрифическая дыра от удара копьем – гнида, мразь, цитатами сыплет! – нет, не было копья, честный 45-й калибр. Человеческое еще стучало Робу в затылок, и он почти обрадовался, когда Аэлита завопила так пронзительно, что из окон, проломов в крышах, со стропил и чердаков, из проржавевших гробов, бывших некогда тракторами и автомобилями, сорвались десятки ворон и поднялись в воздух истеричной рассыпающейся стаей.
– Жива, –