– Кто это мы?
– Харлам со своими пацанами.
– Передай Харламу, чтобы молебен в церкви заказывал. Для себя и своих пацанов... Я не шучу...
– Мы тоже шутить не будем... Готовь полсотни штук баксов, иначе...
Парень красноречиво провел ладонью по горлу.
Это был предел. Стерпеть подобное Валера не мог. Он уже приготовился к броску. Еще пара мгновений, и парень валялся бы на полу без чувств.
Но ублюдку этому повезло. Дверь «аквариума» открылась, появилась репа дежурного майора.
– Сникин, на выход, – зевнул он.
Парень поднялся, осклабился.
– До встречи! – бросил он.
И направился к выходу. Валера едва удержался, чтобы не подставить ему подножку.
– Встретимся, я тебе шею сверну! – пригрозил он.
Но парень сделал вид, что не услышал.
Валера остался один. Никто не торопился прийти за ним, забрать на допрос. Будто все забыли о нем.
Только не так оно на самом деле. Не забыли про него. Просто чем-то другим менты заняты. Не до него. Но дойдут у них до него руки. И, возможно, не только руки, но и ноги. Повалят на пол и будут пинать ногами в живот – это у них запросто.
Что за напасть такая? Никиту арестовали по обвинению в убийстве. Его самого повязали, кражу шить будут.
Какой-то ублюдок Харлам Валеру подставил. Шантажом, гад, решил поразвлечься. Куш в пятьдесят тысяч долларов сорвать. Губа не дура.
А вот какая падла Никиту за решетку засадила?.. Какой-то Харлам?.. Даже смешно думать. Не по зубам этому подонку Никита...
И все же, по чьей вине арестован Никита?..
Валера не сомневался в том, что Никиту оклеветали. Не мог он убить Тамару.
Неизвестно, выпутается Никита из этой истории или нет. То же нависло и над Валерой – и ему грозит срок. И, что самое обидное, они не в силах помочь друг другу...
3
Снова громыхнула дверь «аквариума». Опять появилась кислая репа майора. И сержант в «бронике», с автоматом. Он вывел Валеру из камеры и повел на второй этаж здания. А там кабинет оперуполномоченных уголовного розыска. Опера сидят за своими столами, исподлобья смотрят на Валеру и чего-то ждут.
Наверное, он должен упасть на колени, в слезных мольбах о пощаде протянуть к ним руки. И во всем хорошенько признаться. Хорошенько – это не только в краже двухсот долларов признаться. Это на себя еще с десяток других нераскрытых краж взять.
– Валерий Михайлович Маркин, правильно? – спросил один опер.
Здоровенный дядька лет сорока с добродушным лицом. Но взгляд тяжелый, жесткий. Он держал в руках паспорт Валеры.
– Вы же видите... – усаживаясь на стул, буркнул Валера.
– Видим... А еще слышим, – кивнул второй опер.
Совсем еще молодой парень. Года на два старше Валеры.
– Певицу Лелю слышим... Между прочим, хорошо поет, мне нравится. А ты ее продюсер, так?..
– Что-то вроде того, – мрачно усмехнулся Валера.
– Почему «вроде»?
– Да потому что