Рис. 11. Казаки составляли значительную часть населения сибирских городов. Сибирские казаки. Гравюра XVIII в.
В остроге также устраивались башни. Остроги могли строить отдельно от города или пристраивать к нему, чтобы разместить как можно больше жителей. Посад разделялся на слободы, в которых кроме посадских людей и мещан жили служилые, были слободы казацкие и стрелецкие («жили бобыли, не платившие оброка, пушкари, казенные кузнецы и плотники, пивовары, площадные подьячие, крепостных дел писцы»), слободы земских посадских людей или земледельцев, ямские слободы, где жили ямщики.
Купцы, гости и зажиточные посадские люди селились ближе к городу, так как против городских больших ворот обычно находилась площадь с лавками, гостиным двором, кабаком, аманатским двором с избами, окруженными тыном. С открытой, «полевской», стороны острог и город были обведены рвом и валом, ограничивавшими посад. В крупных городах за острожным рвом находились веси, слободы и слободки, где жили мастеровые, ремесленники. От границ слобод начинался «пригородный стан с селами, деревнями, починками, пустошами, селищами, займищами» (Дмитриев-Мамонтов, Голодников, 1884, с. 73-74).
Численность населения Берёзова росла. В 1608 г. там проживало 323 человека, в 1645 г. одних только казаков насчитывалось 260 чел. В 1740-е гг. казаков было 167 чел., а людей «податного сословия» (мещан, разночинцев, крестьян, рис 12) числилось 397 человек мужского пола (Резун, Васильев-ский, 1989, с. 110). Изменялась и росла застройка поселения.
Рис. 12. Слева – посадские девицы, XVII в., на одной из девиц меховая шапка; справа – жители Сибири, с гравюры начала XVIII в.
В 1636 г. в Москву была направлена отписка тобольских воевод князей Михаила Темкина-Ростовского и Андрея Волынского с предложением по строительству Берёзовского острога (РГАДА. Ф. 214. Ст. 178. Лл. 21 – 42 об.; Первое столетие сибирских городов. XVII век, 1996, с. 72–78), в которой указывалось на многочисленные неполадки в конструкциях башен, городен и тына: «городовые четыре стены все згнили и завалились и башни огнили ж…», кроме того, «поделать-де и укрепить тех городовых стен и башен никоторыми мерами не мочно, и на башнях наряду быти нелзе», т.е. починить стены и башни невозможно, а на башнях нельзя разместить пушки. Вместо городовых стен поставлен более ненадежный «острог стоячей» – тын.