Мне тридцать, но всякий, кто слышит об этом, испытывает что-то, похожее на слабый шок, так как выгляжу я ровно на десять лет моложе. Некоторое отставание в физическом развитии в юности казалось мне непоправимой трагедией. Невысокий рост, отсутствие «примечательностей», красящих женский род, делали меня изгоем в обществе сверстников. То, что когда-то заставляло меня испытывать одиночество и орошать слезами душную подушку, теперь магическим образом продлевало мне юность.
Ухожу их мира моих воспоминаний и размышлений и опускаюсь в недра, откуда берут они свое начало – в реальность.
В огромном пустынном зале вспыхнула музыка. Женщины шумно взметнулись над столом, рассыпались по залу. Люблю народ в этом поселке. Люди значительно добрей и простодушней городских, без опаски открыты незнакомым.
Как я и ожидала, Риточка моя завелась подобно механической игрушке и, воспользовавшись относительным затишьем, залепетала в трубку сотового что-то вежливо-кокетливое, устраивая, видимо, продолжение вечера в каком-нибудь ресторанчике. Я пропускаю приглашение составить ей компанию мимо ушей: мое чувство ожидания предстоящей радости проигнорировало мысль о дальнейшем отдыхе в злачных местах. Оно переместилось все без остатка на дверь. И тут же под его напором дверь распахнулась и явила Алешку, свежего и светлого.
– А я пришел вас звать к нам. Мария Игоревна, Маргарита Андреевна, пойдемте танцевать!
Получилось очень просто, однако, я отчетливо уловила в его зове хорошо скрываемое волнительное чувство. Словно по незримой тоненькой трубочке оно перекочевало в мое сердце. Пока я впитывала это сладкое тепло, мальчишка скользнул на соседний стул, и его глаза буквально впились в мои.
– Пойдемте? – голосок уже не бойкий, а чуть дрожащий, как утренняя роса.
– Конечно, – вторю ему точно эхо.
Я импульсивна, сумасбродна и больше склонна к ребячеству, чем к поведению зрелой женщины. Одежду ношу соответствующую своему характеру и юношескому виду. Может быть поэтому Алешка легко принял меня в свои “ряды”.
Ангелочек-умница одинаково хорошо отплясывал под любую мелодию, даже должную быть ему неинтересной. Я слишком разборчиво и ревностно отношусь к музыке, и подстраивать собственное настроение под нелюбимую не умею. Поэтому я быстро сдалась и ушла к столу. Женщины, начиная с самых старших (они успели устать) последовали за мной. В ход пошло шампанское (я участие не приняла). Со стыдливостью размышляю: как можно обжечь себя спиртным, если дыхание Алешки по-ангельски свежо. Почему-то я уже тогда подсознательно знала или чувствовала, что наши жизненные прямые бесшумно, но очень быстро несутся друг к другу. И пересекутся совсем скоро. Но клянусь вам, я не отдавала себе в этом отчета