– Как дети малые, – отстранённо думал Евграф, – выгнали в поле, угробили служивых, а теперь делят командование, как будто жизнь – это игрушка.
Курды начали стрелять с фронта и с флангов. Появились еще больше раненных и убитых. Был ранен в живот, подполковник Ковалевский, который руководил отходом. Евграф делал своё дело, то что ему предписывал устав. Командовал и стрелял, отгоняя от себя страх за собственную жизнь. Количество раненых и убитых все больше увеличивалось, увеличивалось и количество носильщиков. Казаки авангарда и те, которые находились по флангам, вынуждены были спешится и раствориться в пехоте. Офицеры и солдаты устали, отступление длилось более часа. Прошли больше 25 верст, наступало безразличие. Курды нападали, выискивали самых слабых в передних шеренгах и рядах, безжалостно рубили. Огонь не прекращался. Количество нападающих увеличивалось. Казалось, что отряд никогда не вернётся в крепость, весь погибнет в отступлении. Евграфу стало все равно, страх ушёл, наступило безразличие, он автоматически отдавал команды. Следил, чтобы, не допустить хаоса, иначе если прекратить огрызаться, то неминуемо зарубят всех. Солдаты вели себя героически, стреляли, отбивались штыками, тащили убитых и раненых. Пацевич молчал, он давно уже передал командование Ковалевскому, а когда того ранили не захотел принимать обратно. Он отступал, не кланяясь пулям, но и не управляя строем. Никто не обращал внимания на него, каждый сжался в ожидании неминуемой