Сейчас о бурных событиях тысячелетней давности напоминал разве что обезображенный лик Луны, чью поверхность бороздили многочисленные глубокие шрамы карьерных выработок. Безудержная эксплуатация недр превратила спутницу Земли из желтого шара в безликий буро-коричневый планетоид с черными прожилками искусственных каньонов и бесконечными отвалами выработанных пород, расползшимися по огромным площадям уродливыми серыми кляксами.
Изредка на поверхности Луны угадывались контуры каких-то покинутых строений или тускло блестел металл брошенной тут за ненадобностью техники.
Утомленный долгим перелетом и удручающими, однообразными картинами, Андрей задремал в своем кресле и проснулся перед самой посадкой, когда кибернетический голос автопилота зазвучал в скрытых динамиках интеркома, вежливо посоветовав пассажирам пристегнуться перед входом в атмосферу.
Андрей выполнил требование машины и вновь посмотрел на расположенный перед его креслом обзорный монитор.
Челнок уже начал снижение, интенсивно тормозя двигателями. На Земле, в отличие от высокоразвитых планет Центра, не действовали ограничения на применение планетарных двигателей посадки, и потому пассажирский корабль тормозил резко, с нарастающей перегрузкой, которая живо напомнила Кречетову ощущения, какие он привык испытывать, находясь в десантном отсеке боевого спускаемого модуля.
Ватный слой серых облаков казался бесконечным. Отработав тормозными секциями, челнок выпустил короткие скошенные крылья и перешел в горизонтальный полет на турбореактивной тяге, двигаясь параллельно поверхности Земли.
Это была самая скучная, утомительная часть полета, но терпение Кречетова оказалось с лихвой вознаграждено, как только небольшой корабль пробил нижний слой облаков.
Картина, открывшаяся взору Андрея, завораживала.
Зелень. Куда ни глянь – везде океан зелени, из которого повсюду торчат, вздымаясь к небесам, ободранные скелеты исполинских мегаполисов прошлого. Такого сюрреалистического пейзажа не встретишь ни на одной из планет, и Андрей был откровенно ошеломлен.
…Челнок снижался плавно и медленно, нижний слой перистых облаков в зоне посадки практически отсутствовал, и потому ничто не мешало Андрею наслаждаться видами Земли тридцать девятого века.
Когда-то здесь кипела жизнь, города были похожи на переполненные муравейники, они покрывали коростой своих коммуникаций всю планету, захватывая обнажившееся дно таких высохших морей, как Каспий и Азов, да и мировой океан к началу Великого Исхода заметно обмелел, так что площадь суши заметно преобладала над водными пространствами.
Теперь