Но вот, что меня беспокоит:
Среди всех рас бесконечной вселенной
Кто человеческое существо успокоит,
Полюбит, пусть вычурно, пусть извращённо,
– Есть ли в другом образе мысли любовь? -
– Необычная, но настоящая, будоражущая кровь…
Мы одиноки в этом? – возможно…
Быть может, нет шанса на понимание у нас у других рас,
Как нет сочувствия ренессансу средь говорящих на Африкаанс?
-Может, чувства – просто другой язык?
– У нас они есть – уникальный случай!
-А у других тварей ещё не возник?
-И описывают они воспринятый мир даже лучше?
Или хуже?
– Не важно…
Такая категоричность в суждениях… дотошна.
-Для нашей нейронной кляксы невообразимое вообразить, увы, невозможно.
«Каждому»
Эй, работяга, уставший мученик!
Ты, который подвыпивший!
Не сердись, не сетуй, -
Кривизна моих строк
задушевною речью высушена!
И разбито нутро
– без остатка;
–Пред горою идеи воздвиженной
Я не в силах усилием воли
и чувств
К останкам душ страдающих,
временем выжженных,
Пробиваться на
дюйм,
пикалитр
иль секунду вгрызаться
В камень идей ограниченных,
Но позволить жизнью своей помыкать
Ими было неприлично бы.
И, коль бессильны слова
и их слог,
Напрягаю душевные силы,
Последний, с страстью,
швыряю поток
– Он меня отрезвит
– Даст он выбор мне:
утыкаться в грязь – вниз
в зловонную кучу
–Или гордо задрать в небо голову,
Чтоб почувствовать пробегновение
Свободного ветра голого.
Ты, товарищ, сердись, сетуй,
-Это дело не сложное, кажется,
Только вот он, главный неба секрет:
-Высокое чувство
доступно каждому!
«World is the word»
Весь твой мир – одно только слово,
– абстрактней квадрата времени.
Эмоций твоих супрематизм
– от разума путь отречения.
Подумай хоть раз, сколько же смысла
в пустоте первозданного слова?
– И