– Заведения, конечно же, европейские? – Горыня усмехнулся.
– Но ведь всем известно, что философская школа Европы сильнейшая в мире! А европейские инженеры приняты ко дворам всех просвещённых правителей! – воскликнул дипломат, останавливаясь возле стола с винами и закусками.
– Философия… – Горыня покачал головой, глядя, как ловко д’Альбер разливает вино в два бокала, и, отрицательно кивнув, взял чашу и наполнил её прозрачным словно слеза берёзовым соком. – Философия – просто набор инструментов, позволяющий размышлять и делать выводы. А в любом инструменте важнее не качество оного, а способности того, кто им владеет. Это, конечно, важно и в любых других видах человеческой деятельности, но в философии – фактор личности наибольший. Итак, что же получается? Любая философская кафедра это всего лишь способ привлечения и приручения людей умных от природы, чтобы по возможности использовать их в своих целях, либо для обеспечения невозможности их использования другими. И если от отъезда толкового инженера вреда будет немного, инженеру нужны и станки, и общий уровень материальной культуры, и соответствующая интеллектуальная поддержка, то с философом всё проще. Бумага, карандаш, дом с красивым садом, и женщина, которая за всем этим будет следить. А в результате – новые пути развития цивилизации или ещё что-нибудь столь же разрушительное. Ваше здоровье. – Горыня поднял чашу и в несколько длинных глотков осушил её. – И возвращаясь к вашему предложению. Инструменты познания широко известны, а садиков с домами и покладистых женщин полно в любой точке мира. Так что Европа в этом смысле ничем не выделяется.
– А общение с себе подобными? – не сдавался д’Альбер. – Окружение – это тоже очень значимый фактор.
– Тогда почему все великие философы одиноки и предпочитают общаться письмами? – Горыня улыбнулся. – И кстати, это справедливо для всех стран, кроме России. Только здесь при ведовских школах действуют центры обмена знаниями, что очень помогает именно в научных исследованиях. Вон там, у выхода в танцевальный зал, видите? Великий Михайло Ломоносов беседует с группой молодых людей, среди которых и военные, и ведуны, и выборные от общин. А ваши философы делятся знаниями с крестьянами?
– Но вы забыли ещё один очень важный момент. – Д’Альбер отпил крошечный глоток из своего бокала и, видимо найдя вино вполне годным, приложился уже куда основательнее. – Императорская стипендия для учёных весьма велика…
– Я достаточно обеспеченный человек, чтобы не думать о хлебе насущном, – отмахнулся Горыня.
– Так что же вам надо? – Дипломат внимательно посмотрел в глаза Горыне.
– А у меня всё есть. – Горыня также прямо посмотрел на д’Альбера. – Слава, женщины, деньги, всё это у меня есть, или будет, в любом