Условия Версальского мира принято считать грабительскими и несправедливыми. Но ведь после победы над Францией в 1871 году правительство Отто Бисмарка преспокойно отрезало себе две французские провинции и наложило на французов не меньшую контрибуцию. А условия навязанного России брест-литовского мирного договора были еще более грабительскими. Но когда точно так же поступили с немцами, они возмутились и заговорили о том, что все их ненавидят.
Поражение в Первой мировой войне и революционный грохот изрядно напугали немцев. Общество было потрясено. Эмоции масс перерастали в страх перед современностью. Этому способствовали поражение в мировой войне, «позор» Версаля, «безобразная» ноябрьская революция, «убогая Веймарская республика», инфляция и экономическая депрессия и не в последнюю очередь «вырождение» современного направления в искусстве. Все это усиливало страх и вело к политической радикализации мелкой буржуазии и среднего класса.
Четырнадцать лет Веймарской республики не похожи ни на какую другую эпоху в истории немцев. В сфере культуры это было временем фантастического подъема. Но в тот момент немцы не могли этого оценить. Культурная и научная жизнь Германии между двумя войнами была блистательным успехом. Это эпоха экспрессионизма и экзистенциализма, время Альберта Эйнштейна, Томаса Манна и Бертольта Брехта, додекафонической музыки, дирижерского искусства Отто Клемперера и театрального – Макса Райнхарда.
Это было время авангарда, который протестовал против существующего порядка, против авторитетов, буржуазной морали и традиций. Авангард свободно экспериментировал, не обращая внимания на то, что до тех пор в искусстве и литературе считалось обязательным с точки зрения формы и содержания. Когда художника Пабло Пикассо спросили: «Что есть искусство?» – он ответил: «А что не есть искусство?»
В Берлине возникла критическая масса таланта, необычная концентрация одаренных индивидуальностей, создававшая редкостную творческую атмосферу. Художники побуждали друг друга к работе, соревновались между собой и влияли один на другого. С высоты прошедших лет модернизм видится одним из самых творческих периодов европейской истории. Мастера модернизма стали классиками, вошли в европейскую традицию, против которой при жизни восставали.
Двадцатые годы – это кинематограф, варьете, автомобильные гонки, джаз и танцевальная лихорадка. Началось повальное увлечение новыми танцами – чарльстон, джимми, фокстрот. В моде спорт, туризм, диета и забота о фигуре. Идеал красоты – спортивная фигура и холодные глаза.
Темп новой жизни завораживал. Переменился весь духовный и общественный климат. Это была беспокойная, взвихренная, вибрирующая, необузданная и полная жизни эпоха. Рухнули прежние ценности и возникли новые. Молодежь