Отец вздохнул и склонил голову набок.
– Если это правда… – сказал Дауд, показывая на экран планшета. – Мне кажется, я ведь имею право спросить?
– Его украли, – ответил Дядя.
– Ну, ясное дело.
– Несколько раз, – добавил Отец.
– По нашим данным, первоначально оно было украдено с объекта вблизи Канге[5], недалеко от китайской границы, – продолжал Дядя. – Как это произошло, мы не знаем. Кое-кто шутил, что его предложили продать китайским спецслужбам, но продажа так и не состоялась, и этот предмет выпал из поля зрения. Несколько месяцев спустя он появился в Японии, где северокорейская разведслужба, похоже, предприняла попытку его вернуть.
– Жестокая перестрелка, – добавил Отец. – Было много жертв.
Он покачал головой. В их мире стрельба была признаком катастрофического провала методов разведки. Весь смысл шпионажа заключался в том, что никто не должен узнать, что вы находитесь в том месте, куда вас отправили.
Дядя пожал плечами.
– По нашим данным, в следующий раз оружие появилось в… Дамаске, – сказал он, выдержав небольшую паузу, прежде чем произнести название города. – Несколько разных групп джихадистов выказали интерес в покупке, но внезапно у кого-то иссякло терпение, и представитель продавцов оказался в одном районе города, а его голова – в другой.
– Дальнейший путь оружия нам неизвестен, – продолжил Отец. – Мы знаем лишь, что в итоге оно попало в руки ячейки джихадистов, и подозреваем, что они его украли, поскольку у них, разумеется, не было средств на покупку.
– А мы украли его у них, – сказал Дауд.
– Да.
– Эта вещь проклята, – произнес Дядя. – Каждый, кто когда-либо ее касался, умирал в страшных муках.
– Я более склонен приписывать эти смерти человеческой жадности и глупости, чем чему-либо сверхъестественному, – рассуждал Отец. – Ведь мы не жадны и не глупы. Мы будем более осторожны.
Дауд открыл глаза и, храня неподвижность, осмотрел местность. Приближался вечер, и солнце ярко освещало склон холма. Далеко внизу море рассекала большая белая линия круизного корабля, направляющегося в сторону Турции. Немного дальше по склону стоял смотревший на него костлявый козел. Часы Дауда еще жужжали, и он выключил будильник.
Повернув голову, он увидел неровную яму, куда зарыл семя. Напряженно вглядываясь, он искал признаки поднимающегося над ней пара, но ничего подобного не заметил.
Дауд вскочил и подошел к яме. Она была достаточно большой, туда легко поместились бы его голова и плечи. Камни и скалы вокруг нее казались полурастаявшими, почти превратившимися в стекло. Он бросил в яму рюкзак. Глубина была довольно значительной, поскольку звук удара об дно он услышал лишь спустя несколько мгновений. Затем он сел, свесил ноги за край и скользнул внутрь.
Стены ямы были гладкими на ощупь. Упершись и расслабив