20
Предполагается, что это то же самое, что и «цзы» в «тайцзы», но я не слишком хорошо владею информацией, чтобы высказываться по этому вопросу. – Прим. авт.
21
Приведу пример: в двадцатом веке в физике появились две теории – квантовая теория поля и общая теория относительности, и обе они настолько стройны, что никто еще не проводил экспериментов, чтобы доказать неточность любой из них. В то же время они противоречат друг другу в некоторых важных вопросах, особенно когда речь заходит о Вселенной в целом или о черных дырах.
Так что мы знаем, что физика не «закончилась». Это не означает, что прогресс не был настоящим: теория относительности помогла добиться точности сенсоров GPS, а квантовая теория поля позволяет передавать полученные данные по оптоволоконным кабелям, проведенным по дну моря. Ничего этого у нас не было бы, не будь этих двух теорий. Однако очевидно, что открыть нам предстоит еще больше.
Смысл науки не в том, чтобы прийти к некоему окончательному выводу, и это не всем нравится. Ум производит мысли, а потому хочет, чтобы реальность тоже напоминала мысль, хочет обозначить ее позицию, сделать реальность платонической. Но смысл науки лишь в постепенном прогрессе. Она держит зажженную свечу посреди великой тьмы.
Ум может быть упрям и ожидать от реальности, чтобы она всегда выглядела определенным образом. Увы, вечная реальность не откроется нам в одночасье.
Поскольку еще далеко не все научные открытия совершены, у людей создается впечатление, что наука их обманывает. Это похоже на желание получить идеального правителя, когда все, что у нас есть, – это далекий от идеала политик. Полный отстой.
Я тоже испытываю эти эмоции. Иногда мне хочется, чтобы наука была идеальной. Но нужно всего лишь привыкнуть к тому, как все происходит в нашей реальности. То, что мы вообще способны двигаться вперед, – чудо и ошеломляющее счастье. Мы можем понять больше, чем понимали раньше. Но при всем при этом нас бесит, что мы не всеведущи.
Несовершенство нашего понимания заставляет нас ругать науку на все корки, так же как мы костерим своих политиков. Любители отрицать изменение климата и антипрививочники заявляют, что если не все научные открытия совершены, то ничего не решено окончательно. Иногда некоторые разработчики искусственного интеллекта считают, что если мы что-то узнали о том, как работает мозг, то мы можем понять все самое важное, что касается его работы.
За этими преувеличениями стоят эмоции, но наука ничего не обещает, и это внушает к ней доверие. Всё обещают лишь шарлатаны. Наука разрешила только некоторые вопросы. Боже мой, неужели так трудно принять хоть что-то, даже если на самом деле хочешь всего.
Ругая неплохих, хоть и не идеальных политиков, мы получим лишь худших политиков, которые