– Бел, ты уверен, что это хорошая идея? – обеспокоился Шранк.
– Нет, – тоскливо вздохнула Белка, но тут же встряхнулась. – Ладно, времени в обрез. Корвин, Маликон, держите его за вторую руку. Атталис, Аззар, навалитесь сверху. Таррэн, когда скажу – режь, да поглубже, чтобы яд выходил, иначе мы его не спасем. Когда кровь пойдет чистая, закроешь магией и перебинтуешь. Ирташ постережет периметр и проследит, чтобы твоя магия не утекала в никуда. Готовы?
Эльфы без лишних слов подошли и стремительно заняли положенные места. Сразу четыре пары рук вцепились в хрипло дышащего Линнувиэля и вопросительно повернулись в сторону побледневшей Гончей. Они еще не знали, на что соглашаются, но были готовы на все, чтобы сохранить Линнувиэлю жизнь. Слишком мало хороших магов осталось у темного народа. И еще меньше – хранителей. И за потерю одного владыка с них потом обязательно спросит.
– Хорошо, – сглотнула Гончая. – Попробуем его вытащить. Но, если у меня не получится, не обессудьте.
– Давай, – неожиданно кивнул Сартас. – У него все равно нет шансов. Делай, что задумал, и не оглядывайся – мы не станем мешать. Слово.
– Признание, однако, – невесело улыбнулась Белка.
После чего стянула перчатки и обхватила голову умирающего эльфа руками – так, что левая ладонь легла ему на затылок, а правая коснулась покрытого испариной лба. Затем склонилась к его бескровным губам, на мгновение замерла, будто перед прыжком в холодную воду, и едва слышно выдохнула:
– Ли-иннувиэ-эль…
Перворожденные одновременно вздрогнули.
– Ли-иннувиэ-эль… – пропела она чуть громче.
Ласково, будто звала домой дорогого сердцу мужчину. Настойчиво, трепетно. Звала так, что невозможно не откликнуться, но… Ничего не случилось. Гончая немного осмелела и снова заговорила. Таким мягким вибрирующим голосом, что у перворожденных невольно дернулись руки и нервно застучали потревоженные сердца.
– Линнувиэль, ты меня слышишь?
Затем – короткая пауза. И снова:
– Линнувиэль, вернись…
С изящных пальчиков Белки сорвалось несколько изумрудных искорок, чувствительно кольнувших прохладную кожу эльфа и на мгновение осветивших рассыпавшуюся под ней полупрозрачную сетку вен. И молодой хранитель наконец дрогнул. Точно так же, как неверяще дрогнули перворожденные, которых тоже зацепило этой странной магией.
Гончая слабо улыбнулась и, найдя нужный тембр, позвала еще раз, но уже требовательнее и настойчивее:
– Линнувиэль, вернись. Ты слышишь?
Тишина.
– Вернись,