Когда до него оставалось метров двести, впереди показался человек. В тени высоких разросшихся деревьев мелькал лишь смутный силуэт, так что сперва Ирочка решила, что ей показалось. Но нет, навстречу ей шел, кажется, мужчина, какой-то чересчур тощий, в надвинутом на лицо капюшоне, в куртке со слишком длинными рукавами. "Гопник какой-то", – подумала Ирочка с ужасом и прижала к себе сумочку. Мужчина шел прямо на нее, наклонив голову как бык. Ирочка посторонилась, обреченно подумав, что вот сейчас он на нее набросится, но нет – тот, сгорбившись, проковылял мимо, низко наклонив голову и не обращая на нее никакого внимания. Ирочка, видевшая его прямо перед собой, даже в этот момент удивилась, что не может разглядеть его лица. Ей показалось, что капюшон уходит как туннель внутрь, а там темно и никакого света в конце, несмотря на фонарь, эгоистично освещающий собственное подножие и частично – тротуар в пятнах осенней листвы.
Ирочка быстро побежала вперед, туда, где под фонарем ясно выделялась дверь ее подъезда. Через несколько метров она оглянулась на бегу и заметила, как тощая сгорбленная фигура растворяется в темноте.
Ирочка влетела в подъезд и бегом поднялась на свой этаж.
– Что это ты запыхалась вся? – неодобрительно спросила Сталиванна, выходя из ванной с чалмой на голове. – И припозднилась сегодня. Собрание, что ли, комсомольское?
– У нас нет собраний, – виновато ответила Ирочка, не зная, на который вопрос первым отвечать. – А запыхалась – там встретился какой-то мужик страшный. Никогда такого тут не видела.
Сталиванна хмыкнула, плотнее запахивая байковый халат.
– Неужто снова бродить начал? – пробормотала она, не обращаясь ни к кому в особенности.
– Кто… начал? – Ирочка вся превратилась в слух.
– Да так, не обращай внимания, вон хочешь – блинов я напекла с творогом, – ответила Сталиванна, явно уклоняясь от ответа.
Ирочка с удовольствием запустила зубы в холодный блин, другой рукой ставя на плиту чайник, но слова соседки отозвались внутри неприятным чувством.
Снова начал бродить – значит, бродил уже раньше, а потом перестал, а теперь снова начал… Вообще-то ей этот мужик ничего плохого не сделал, подумаешь, тощий с виду и в капюшоне, полгорода так ходит. А все-таки ей было не по себе. Она сразу припомнила странную дверь, Павла, мужика с ружьем. Все было так странно, если не сказать страшно… Ирочка пообещала себе, что больше не будет ходить так поздно одна, хотя представления не имела, как это осуществить. Утешало только то, что страшный мужик шел от дома, а не к дому и, значит, не мог видеть, где она живет.
Назавтра было воскресенье. Ирочка повалялась бы подольше, но сквозь закрытую дверь до нее донеслись