– Виктор Михайлович?
– Да, слушаю Вас.
Опять молчание, а затем неожиданный вопрос:
– А почему Вы не досмотрели спектакль «Третий выбор»?
Теперь замолчал Виктор Михайлович, опешив от неожиданности вопроса.
– Елизавета? – неуверенно переспросил он.
– Да, – с каким-то облегчением ответил женский голос, и на другом конце линии связи раздался женский смех.
– Как ты меня нашла? Или я оставил тебе свою визитку?
– Нет, не догадались. Мне пришлось всех питерских Викторов Михайловичей поднять, чтобы Вас найти.
– Не может быть! Хотя от таких девушек, как ты, всё можно ожидать, – Виктор Михайлович принял объяснение за чистую монету.
– Так всё же, почему? – настойчиво переспросила Елизавета.
– Чтобы с тобой сходить на этот спектакль второй раз, – взял себя в руки Виктор Михайлович.
– Объяснение принимается и считается приглашением в театр, – Елизавета сразу «брала быка за рога».
Виктор Михайлович не стал сопротивляться такому напору.
– Первое повторение этого спектакля в Александрийском театре – наше, – сделал он своё предложение. – За полчаса до начала спектакля встречаемся в холле.
– Приглашение принимается. До встречи!
Короткие гудки. Виктор Михайлович аккуратно положил трубку и задумался. «Необычная девушка. В ней есть какая-то странность, быть может, из-за внутренней нервозности, глубоко спрятанной и подавляемой сильным характером. Молодая, пожалуй, моложе моей дочери.
Красивая. Даже очень. Настойчивая. Надо же, как-то нашла меня. А зачем? Быть может моя читательница? Но, как я понял по нашим разговорам в театре, она даже не знала, что я писатель. Тогда зачем она меня искала?» – Виктор Михайлович усмехнулся, поняв, что уже повторяется в своих вопросах. Он сделал пометку в деловом календаре и продолжил работу.
Аввакум подвергается царской опале. Как заслужить милость власть имущих?
«После встречи с царём лучшие люди московские засуетились вокруг Аввакума, дружбу искать с ним стали. Решили, что приблизил его к себе Государь, а раз так, то и другим надо его обласкать. Предложили Аввакуму на Печатном дворе книги священные править, деньгами стали одаривать, в гости зазывать, под аввакумово благословение подходить. Понимал Аввакум, что любовь скоро закончится, однако с удовольствием взялся за правку книг церковных, изгонял из них еретические строки. Но в храмы с новым уставом отказывался ходить, в своих проповедях обличал ересь греческую, твёрдо стоял за русскую веру. Потянулись к нему прихожане, русский люд искони не жаловал иноземцев, особенно когда они лезли в чужой монастырь со своим уставом. К царю потекли жалобы на неугомонного протопопа. Но царь всё же надеялся, что Аввакум успокоится,