Оглянувшись назад со своей наглой ухмылкой, Мордолиз свернул в галерею, ведущую во внутренний двор. Широкий проход был завален битым камнем, гнилой древесиной и зловонными отбросами, и груды мусора почти достигали арочных перекрытий, однако между ними петляла узкая тропа. Едва София шагнула под крышу, прячась от дождя, со стороны ближайшего здания донесся резкий свист, и такая же трель ответила ему откуда-то сверху. Должно быть, Холодный Кобальт подошла к какому-то важному месту, раз уж здешние обитатели, вместо того чтобы просто сообщить о появлении чужака, пытаются его отпугнуть.
Она прошла за Мордолизом по галерее. Запах погашенного дождем костра сменился миазмами черной плесени, разросшейся по всей свалке. Все это напоминало катакомбы, только выглядело еще менее приятным, и София была бы рада не заходить глубже, но тут Мордолиз вывел ее к тайному проходу, правда замаскированному не так удачно, как тот, по которому они выбрались из замка. Даже если бы демон не остановился перед старинными часами, слишком надежно установленными на слишком тщательно сложенной груде мусора, она все равно заподозрила бы что-то по отпечатавшимся в грязи следам, ведущим к громоздкому часовому шкафу из грецкого ореха. София потянулась к ручке двери, но Мордолиз опередил ее, залаяв и оскалив зубы. Она сделала вид, будто бы собирается разбить эту штуку своим молотом.
– Не вздумай! – раздался крик из-за ржавого циферблата.
– Значит, сам откроешь? – спросила она, представляя, как пугающе должна выглядеть со стороны пожилая женщина, разговаривающая с часами. – Я ищу Бориса.
– Никакого Бориса здесь нет, – ответил невидимый лгун. – Только дюжина хорошо вооруженных головорезов, заплативших мне за то, чтобы никто их не побеспокоил, пока они пьют чай. А теперь проваливай, или на месте пристрелю.
– Брр, ты правда хочешь это услышать? – пробормотала София под нос, а Мордолиз радостно фыркнул, почуяв ее раздражение.
– Считаю до трех, мамаша, и если не уйдешь…
– София жива, – сказала она, смущенно оглянувшись на узкую тропинку.
Какой позор!
После долгой паузы из часов послышалось:
– Как ты сказала?
Прочистив горло и погрозив Мордолизу пальцем, София наклонилась и повторила фразу, которая, по заверениям Бориса, служила паролем повстанцам Диадемы:
– София жива.
Снова последовало долгое молчание, а затем сидевший в часах человек заговорил уже более узнаваемым голосом:
– Боюсь, я опять не расслышал. Скажи громко и внятно.
– София жива! – прорычала она. – А вот Борис вряд ли долго проживет, если будет и дальше надо