Мерри
Если бы ты нас увидела, тебе, наверно, просто стало бы тошно! Мы выглядим как актеры в рекламе процветающей страховой компании, – такие же сияющие, счастливые. Прямо образцовая маленькая семейка, живущая безупречно благополучной, счастливой жизнью.
«Правда, отличный был денек?» – спрашиваем мы обычно, подытоживая безмятежно проведенные дни. Этакое заверение, этакое обнадеживание, своего рода гарантия, что все остальные дни будут ничуть не хуже. Но здесь, в Швеции, таких «отличных» деньков просто не счесть!
Тут так красиво, особенно сейчас, в середине лета – яркие краски, танцующий свет, нежное ласковое солнце. Красный деревянный домик, в котором мы живем, будто сошел со страниц детской книжки с картинками, – стоит себе в лесу среди деревьев, в цветущем саду. Обилие ярких красок здесь просто возбуждает: грядки овощей с сочными зелеными листьями, кусты, отяжелевшие зреющими на солнце летними ягодами; повсюду витает сладкий, пьянящий аромат цветов, и жужжат пчелы, которых привлекает все это великолепие. Летние вечера тихи и бесконечны – темнеет гораздо позже десяти. Бескрайнее озеро безмолвно и спокойно, его зеркало бледно-бледно голубое – наиболее светлого оттенка синего диапазона. Покой и благодать – только пение птиц да шелест листвы на ветвях.
Наша жизнь течет чередом: не слышно шума машин за окнами, не чувствуется уличной вони, не мешают ни соседи сверху своей оглушительной музыкой, ни соседи снизу воплями и нескончаемым нытьем. Тут нет ни мусора на тротуарах, ни гниющих отходов, как на манхэттенских свалках, ни потных работяг в метро, ни туристов – вообще никаких толп. Здесь не нужно каждый день отбиваться от крыс или тараканов, и здесь ты не сталкиваешься с какими-то извращенцами или уличными проповедниками. Нет ничего, кроме этой безоблачной жизни, неизъяснимой легкости и надежд. Только Сэм, я и наш малыш на этом островке для нас троих.
Как обычно, я уложила ребенка спать и пошла на кухню что-нибудь испечь. Сегодня у нас пирог с черникой, которую мы собрали в лесу в прошлые выходные. Я замесила тесто, раскатала корж, проколола вилкой и отправила в духовку запекаться до образования хрустящей корочки. Солнце уже вовсю лилось в большие распахнутые окна, его лучи расчерчивали полы нашего славного домика. Я варила спелые ягоды на медленном огне, добавив кленового сиропа и корицы, помешивала, чтобы они не пригорели и не испортилась начинка. Сэм в своей студии учуял запах выпечки со сладким фруктовым ароматом и вышел на кухню посмотреть, что я приготовила. Глянул на меня – и расплылся в широкой улыбке.
– Вот видишь, – сказал он, – я всегда тебе говорил, что ты просто создана для этого!
Пирог удался; мы ели его еще теплым, прихлебывали кофе из больших кружек, сидя под ласковым полуденным солнцем в саду. Малыш попробовал ложечку начинки – и она тут же полезла у него изо рта, как будто миниатюрный клерк в задумчивости разгрыз синий фломастер. Сэм рассмеялся и собрал ложкой темную кашицу с детского подбородка.
– Ты самый лучший ребенок на свете, – воскликнул он.
Затем подхватил его на руки и стал подбрасывать. Малыш смеялся, визжал, разбрызгивая остатки начинки. Я наблюдала за своими мужчинами. Мальчишки! Мои мальчишки. Отец и сын. Я улыбнулась, чувствуя кожей тепло солнечных лучей.
Чуть дальше по грунтовой дороге, соединяющей дома на территории природного парка, один из соседей построил загон, где содержались призовые кобылы со своими жеребятами. Жеребята, появившиеся на свет этой весной, пошатываясь, ступают на своих тоненьких слабеньких ножках, жадно изучая окружающий мир; кобылы осторожно подталкивают их мордами, мягко подбадривая своих малышей. Кобылы – превосходные матери. Терпеливые, заботливые. Они готовы яростно защищать свое потомство, как того требует природа.
Мы с Сэмом повели ребенка в поле, посмотреть на них.
– Лошадка, – сказал Сэм, ткнув пальцем в сторону животного. – И-го-го!
Сын закатился восторженным смехом. Я протянула руку к стоящей у забора каштаново-рыжей кобыле и почувствовала, как под моими пальцами перекатываются мощные тугие мышцы. Она была прекрасна. Сильное, уверенное в себе животное. Черные глаза горели огнем.
– Осторожно, – предупредил Сэм. – Молодые матери могут быть опасны.
Мы оставили лошадей и медленно вернулись к дому. Уже около года это – наш дом. Он находится в сорока пяти минутах езды от Стокгольма, в природном заповеднике на окраине Сигтуны, самого старого города Швеции. Этот природный парк занимает довольно большой участок на берегу озера Меларен, его территория покрыта в основном полями и лесами. Лишь кое-где меж сосен разбросаны редкие домики. Многие из домов столетиями принадлежали разным поколениям одной семьи. Старые красные деревянные хижины, которые в течение этих лет достраивали и реконструировали по многу раз. Эти стены повидали немало на своем веку и стали свидетелями многих рождений и смертей.
Сэм унаследовал дом от второй жены своего деда, Иды, которая родилась и выросла здесь. У нее не было своих детей, и она питала слабость к Сэму, который уже ребенком знал, как очаровать ее, как