– Спешим сообщить тебе, светлый княже! Плохие дела могут произойти в городе, – хрипел Вениамин. – У тебя могут возникнуть большие трудности.
– Объясни, в чём мои трудности? – Володарь почувствовал, как сердце его тревожно забилось.
Вмиг вспомнилась хищная улыбка Лашин-Марии.
Вениамин, поднявшись с колен, устроился на лавке. Халдей поместился невдалеке сбоку.
– Имеем верные сведения. Жена князя Давида, нечестивая касожинка, нашёптывает своему супругу в уши коварное. Требует, чтобы князь Давид избавился от тебя и правил Тмутараканью один. Издевается над ним, именует «полукнязем» и «полумужчиной». – Хазарин говорил свистящим шёпотом, и слова его звучали как-то особенно зловеще. – Её отец Идар готов помочь князю в этом мерзком деле.
– Откуда такие вести? И верны ли они? – Володарь нахмурился.
– Не сомневайся. У нас всюду есть свои люди. Услыхали, выпытали.
– И что же вы предлагаете? Как мне теперь быть? – Князь встревоженно посмотрел на молчавшего доселе Халдея.
– Ничего не бойся, светлый князь, – прошептал Вениамин. – Просто мы хотим, чтобы ты всё знал.
– Доверься нам, – негромко добавил наконец вступивший в разговор Халдей. – Мы постараемся избавить тебя от этой неприятности. И как можно скорее. Положись на нас, и опасность минует тебя.
– Просто будь более осторожен, чем обычно. Просим также: никому ни слова о нашей встрече.
Вениамин выразительно приложил палец к устам.
– Минует несколько дней, и всё разрешится, – молвил он, сложив на груди руки. – Дозволь нам уйти.
…Долго сидел в горнице ошарашенный известием Володарь.
«Что они делать станут? Почему говорят, ждать несколько дней? Что умыслили? И правда ли то?»
Вспоминая давешние взгляды Лашин, сын Ростислава почти не сомневался в верности сказанного хазарами. Почему они это говорили, тоже понимал прекрасно.
«Боятся, что Давид станет опираться на касогов и ясов, что прижмёт хазарскую общину города, подчиняясь воле своих новых родичей. Вот и держатся потому за меня, за мою дружину», – размышлял Володарь.
Он отказался от назначенной на следующий день охоты на вепря в устье Гипаниса, сославшись на нездоровье. Игоревич долго упрашивал его, удивлялся:
– Да чего ты, брат? В чём кручина твоя? Верно, тож тя оженить нать!
Он раскатисто хохотал, и Володарь, глядя на Давидово веселье, уже начинал сомневаться: а не врут ли чего, не выдумывают ли Вениамин с Халдеем?
– Извини, брат. Давеча в море поутру искупался, горло чего-то болит, – ответил он Игоревичу. – Отварами тёплыми полечусь, пройдёт, чай, хвороба.
– Ну, как знашь. – Давид со вздохом пожал плечами.
Из окна ложницы Володарь видел, как из ворот Детинца выехала вереница всадников. Впереди, рядом с Давидом, голубел плащ молодой Лашин. Узнал он её