История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4. Николай Федорович Дубровин

не имела предполагаемого успеха. Ныне помянутая царица, при изъявлении желания своего отправиться на жительство в Грузию, просила меня, чтобы дело сие препоручено было в особенное покровительство ваше. Я тем удобнее склонился на удовлетворение сей ее просьбы, что и по долгу человечества, и по личному уважению к сану ее, не могу я не принимать особенного участия в стесненном ее положении. Вследствие чего и возлагаю на вас употребить всевозможные способы, кои вы, сколько по вверенному вам начальству в Грузии, столько же и по известному мне вашему благоразумию, найдете за удобные и полезные, для доставления означенному царевичу свободы.

      Само собою следует, что подвиги ваши по сему делу должны начаты быть убеждением царя имеретинского на освобождение означенного царевича и уверениями, что, согласись на оное, окажет он мне особливую благодарность. Каким же образом должно быть учинено от вас к нему о том отношение, я предоставляю вам распорядить сие, по лучшему соображению вашему, так, чтобы по известному недоброжелательству к вдовствующей царице, не произошло оттого каких-либо неприятных для нее последствий, как, например, чтобы мщение царя имеретинского не посягнуло на самую жизнь несчастного царевича, как о том даже носились было и слухи. Но если бы предвидели вы, что всякое отношение к царю по сему предмету останется безуспешно и что между тем имели бы вы в виду возможность доставить несчастному царевичу свободу и возвращение в дом матери его способами совсем иными, изобретенными искусством и деятельностью вашею, я не возбраняю даже и употребления в действо сих последних, лишь бы только исполнено оное было приличным образом. Одним словом, чем более приложите вы старание к благоуспешному дела сего окончанию, тем большее приобретете от меня благоволение».

      Еще до получения этого повеления князь Цицианов старался, с помощью разных секретных поручений, освободить царевича. Но так как царь Соломон считал минуту его освобождения минутою своей гибели, то он и не надеялся достигнуть этой цели. Вместе с тем князь Цицианов нисколько не беспокоился за жизнь царевича, оставаясь в полном убеждении, что царь Соломон, зная участие, которое принимало в нем наше правительство, не дерзнет покуситься на нее. Когда же главнокомандующий получил приведенный нами рескрипт, которым возлагалось на особое его попечение освобождение царевича, тогда он вступил в переговоры об этом с князем Кайхосро Церетели, пользовавшимся большою доверенностью царя Соломона[129].

      После долгого торга и переговоров князь Церетели обещал, за 5000 руб., если не передать царевича Константина в руки князя Цицианова, то, по крайней мере, освободить его из крепости и вместе с тем убедить царя Соломона выдать в наши руки грузинских царевичей Юлона и Парнаоза. Если же последние не будут выданы, то князь Цицианов обещал, собственно за освобождение царевича Константина, заплатить только треть суммы.

      Заручившись обещаниями князя Церетели, главноуправляющий, собственно для личных переговоров с царем Соломоном об освобождении царевича Константина