Люк так и сжимал меня и молчал, пережидая мою истерику, и первый всплеск эмоций проходил, оставляя опустошение.
– Отпусти, – приказала я прерывающимся голосом, когда наконец смогла говорить. – Ты мне противен, Люк. Отпусти! Разойдемся по-хорошему. Ты прав, я сделала глупость, непростительную глупость. И когда решила быть с тобой, и когда дернула руль в море. Спасибо, что уберег меня. Спасибо. Я должна тебе жизнь. Именно поэтому я ничего не расскажу родным. Просто разойдемся, и все.
Кембритч чуть отстранился, взглянул мне в глаза.
– Детка, – проговорил он почти спокойно. – Я виноват. У меня достаточно бурное прошлое. Но я не изменял тебе, клянусь. Если хочешь, проверь меня менталистом.
Я молчала. Я больше не верила ему. Мне было противно и едко.
– Женщина, которую ты видела, – вдова моего партнера. Раньше… мы были близки, но потом все прекратилось. У нее двое детей, ее мужа убили, я обещал ей защиту и поэтому поселил в замке. И разговор у нас шел о том, что ей нужно переехать. Я не хотел, чтобы ты хотя бы на каплю усомнилась во мне.
– Твои руки у нее на заднице очень способствовали моему доверию, как и твой язык у нее в горле, – не выдержав, процедила я. – Скажи, что она сама на тебя набросилась. А ты отбивался.
– Звучит смешно, но это правда, – с раздражающей и немного растерянной иронией подтвердил Люк. – Мы уже прощались, она от избытка чувств решила меня поцеловать. Я опешил поначалу, потом отстранился. Марин… это недоразумение. Клянусь. Черт… я очень виноват. Прости, детка. Пожалуйста.
Я задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям. Кембритч был очень убедителен. Я знала, что он умеет быть убедительным.
– Знаешь, – проговорила я, больше не делая попыток отстраниться, – а мне уже все равно, хотел ты ее или нет, любовница она тебе или нет. Достаточно того, что я видела. Я, может, и желала бы забыть и простить, но не смогу больше с тобой быть, Люк. Мне будет противно целовать тебя, у меня сейчас вызывают отвращение твои прикосновения, – я передернула плечами, глаза его сузились, и голос мой снова стал прерываться от сдерживаемых слез. – До этого… я шла сказать, что выйду за тебя, Люк, но теперь – нет.
– Марина, – сказал он потерянно, – ты обижена, я понимаю.
– Я раздавлена, – честно призналась я. – Уничтожена, Люк. Была любовь – и нет. Мне жаль, что это случилось. Мне жаль и тебя, и себя. И ребенка жаль.
Он непонимающе моргнул, затем сглотнул, опустил виноватый взгляд на мой живот. Руки стали мягче.
– Ты беременна.
– Да, – всхлипнула я жалобно.
– Поэтому ты хотела согласиться?
– Я бы согласилась в любом случае, Люк. Но не теперь.
– Я ведь тебя не отпущу, Марина, – уверенно сказал он. Я нервно засмеялась.
– А что ты сделаешь, Люк? Будешь держать меня силой? Заставишь выйти за себя? Так за моей спиной Рудлог. Начнется война. Попробуешь уговорить? Что ты можешь мне сейчас еще сказать? Да и вообще, – горечь моя