В тот момент мне почему-то вспомнилась военная кафедра в Университете, и подполковник Загорулько, который на полигоне очень переживал, что перед стрельбой из автомата Калашникова я снял очки. Зато он заметно воодушевился, после того как я ни разу не попал в него. Я и по мишеням ни разу не попал, но всё же окрылен подполковник был именно тем, что я не попал в него.
Я стоял на крыльце по колено в сумерках, в которые уже начали подмешивать чернила мрака, и ощущал себя отчасти Чаком и отчасти Норрисом. В пропорции где-то 50 на 50. И вдруг в разгар своего героического стояния я услышал, как тяжелая металлическая калитка с лязгом задрожала. Я мужественно присел – точнее, ножки в коленках самопроизвольно подкосились сзади. Но я не упал, отнюдь! Я же Халк! И даже в чем-то Тор.
Несколько мучительно долгих секунд я ждал, что из темноты на меня набросится нечто чудовищное: беглый каторжник, Годзилла, дикий вепрь, Никита Джигурда. Я снова стал маленьким-маленьким, как в детстве во время прогулки в лесу.
Наконец, прямо перед крыльцом что-то угрожающе зашуршало. Я зажмурился, оставив узкую щелочку-бойницу в правом глазу. Из клокочущего Виями мрака на авансцену вышел довольно упитанный еж.
Еж был размером с маленького поросенка. Такой сильно небритый поросенок-карлик. Очевидно, он пролез к нам во двор под калиткой, зацепив ее своей выдающейся задней частью и произведя тем самым тот громогласный лязгающий звук.
Я не стал больше искушать судьбу и поспешил вернуться в дом.
«Не боятся только дураки», – бурчал я себе под нос.
Я запер дверь изнутри на два оборота: местные поговаривали, что кто-то видел в округе лягушек размером с крокодилов.
А молоток у меня всего один. Да и паутина не казенная.
6. Издержки воспитания
«А что подумал Кролик, никто не узнал, потому что он был очень воспитанный».
Воспитанность для пьер-ришаров – настоящая ахиллесова (кроличья) пята. Она усложняет и без того сложное, затормаживает заторможенное и делает таких сложносочиненных кроликов беззащитными перед прямолинейностью мироздания.
У меня есть одна вежливая навязчивость: я не могу не поздороваться. Даже если это незнакомец. Даже если это кот или голубь, черт побери.
Однажды у себя в офисе я зашел в туалет (разговоры про воспитанность почему-то часто заканчиваются туалетом – неоднократно это замечал). Там над раковиной склонился кто-то из моих коллег: из-за некой анонимности позы я не смог разобрать, кто именно. Коллега мыл руки.
Поприветствовать его классическим ортодоксальным способом было невозможно. Я уже собирался на сей раз изменить своему кодексу, но моя прабабушка-дворянка дернула меня за гены: ты должен поздороваться любой ценой!
И я нашел элегантный