Однако гнетущая атмосфера все еще витала в комнате. Пуаро захотелось вернуть улыбку на лицо Аннабель Тредуэй… но это был опасный путь. Если ты позволяешь кому-то влиять на свои эмоции, то выводы твои неизменно страдают. Напомнив себе, что мисс Тредуэй, несмотря на то что казалась несчастной, вполне могла убить человека по имени Барнабас Панди, Пуаро продолжил уже спокойнее:
– Мадам Рул и мсье Мак-Кродден не поверили Пуаро. Они не стали его слушать.
– Надеюсь, они не пытались обвинить вас во лжи?
– К несчастью, именно так и было.
– Но вы же Эркюль Пуаро!
– Это неопровержимая истина, – улыбнулся Пуаро. – Могу я спросить, вы принесли письмо с собой?
– Нет. Боюсь, я сразу его уничтожила. Я… не могла допустить, чтобы оно продолжало существовать.
– Dommage[9]. Я бы хотел на него взглянуть. Eh bien[10], мадемуазель, давайте поступим следующим образом. Кто мог захотеть нанести такой ущерб вам, мне, мадам Рул и мсье Мак-Кроддену? Четыре человека, не знакомых с Барнабасом Панди, если он вообще существует, чего мы на данный момент…
– Ой! – воскликнула мисс Аннабель.
– Что такое? – спросил Пуаро. – Скажите, не бойтесь.
На лице мисс Тредуэй появился ужас.
– Это неправда, – прошептала она.
– Что неправда?
– Он существует.
– Мсье Панди? Барнабас Панди?
– Да. Ну, существовал. Понимаете, он мертв. Однако его не убивали. Он заснул и… я думала… я не собиралась вас обманывать, мистер Пуаро. Мне следовало рассказать все с самого начала… я просто решила… – Ее взгляд метнулся из одного угла комнаты в другой.
Пуаро почувствовал, что в ее голове воцарился полнейший хаос.
– Вы меня не обманывали, – заверил он ее. – Мадам Рул и мсье Мак-Кродден решительно заявили, что им неизвестно имя Барнабаса Панди; я также никогда о нем не слышал. Поэтому и предположил, что и вы о нем не знаете. А теперь, пожалуйста, расскажите о мсье Панди. Вы говорите, он мертв?
– Да. Он умер в декабре прошлого года. Три месяца назад.
– И вы сказали, что его не убивали, – из чего следует, что вам известно, как он умер?
– Конечно. Я присутствовала при этом. Мы жили в одном доме.
– Вы… вы жили вместе? – Такого поворота Пуаро не ожидал.
– Да, с тех пор, как мне исполнилось семь лет, – сказала она. – Барнабас Панди был моим дедушкой.
– На самом деле он был скорее отцом, чем дедом, – продолжила мисс Тредуэй, как только Пуаро убедил ее, что он не сердится. – Мои мать и отец умерли, когда мне исполнилось семь, и дедуля – так я его называла – взял нас к себе, Линор и меня. В некотором смысле Линор стала для меня мамой. Я не знаю, что я бы без нее делала.