– Как бы то ни было, и даже повторяя известный аргумент об одинаковом отношении «красные придут – грабят, белые придут – грабят», мы знаем, что «бедный крестьянин» поддержал красных. В чем главная причина этого?
– Мне кажется, крестьянами в известной степени руководило сознание вины и нежелание за нее расплачиваться. Если бы победили белые, за страшный погром помещиков пришлось бы ответить. А ведь тогда многие помнили, как строго наказали за покушения на помещичью собственность в тысяча девятьсот пятом – тысяча девятьсот седьмом годах. Да и во время Гражданской войны хозяева, придя с белыми, возвращали свое, сурово карая смутьянов. Русский крестьянин еще не знал, что такое насильственная коллективизация. Опять параллель с новейшей историей: если бы тем, кто клял партократию в восемьдесят восьмом, рассказали бы про Абрамовича, Перестройка свернулась бы в двадцать четыре часа. Но до Абрамовича, как до раскулачивания и «рассереднячивания», надо было еще дожить… И еще один момент. Безусловно, красные переиграли белых в пропагандистском смысле. Первые обещали все и сразу. Вторые только восстановление порядка и последующее всенародное обсуждение форм нового устройства. Они были честны. Но ведь человек слаб, он хочет всего и сразу. Не случайно в девяностые годы одним из самых популярных политиков был краснобай Явлинский с его «500» днями. Кстати, «необольшевиками» младореформаторов впервые назвал ваш покорный слуга. Это было в девяносто первом году на страницах «Московской правды».
– Говорят: революция была антироссийской, направленной против того, на чем стояла Россия, революционеры не были патриотами, а наоборот. Есть и другие мнения. А ваше?
– О том, что в революции активно участвовали люди, которые, мягко говоря, недолюбливали историческую