– Так точно, сэр.
– А именно – копия Лепешки.
– Так точно, сэр. Преступники либо взломали замок сразу после нашего ухода… – Моркоу облизнул губы от волнения, – либо они уже прятались там, когда мы пришли.
– Значит, никакие это были не крысы?
– Так точно, сэр. Простите, сэр.
Ваймс застегнул плащ и снял с крючка шлем.
– Итак, кто-то украл копию Каменной Лепешки за несколько недель до того, как оригинал должен будет использоваться в одной очень важной церемонии, – подвел итог он. – Лично я нахожу это крайне интригующим.
– Я тоже так подумал, сэр.
Ваймс вздохнул.
– Ненавижу политические дела.
Когда они ушли, госпожа Сибилла некоторое время сидела, уставившись на собственные руки. Потом взяла лампу, отправилась в библиотеку и достала с полки тонкий альбом в переплете из белой кожи, на котором золотыми буквами было вытиснено «Наша Сватьба».
Свадьба получилась достаточно странной. Все сливки анк-морпоркского общества («Сливки, да только скисшие, ты на рожи их посмотри», – любил говаривать Ваймс) явились на эту церемонию – правда, скорее из любопытства, чем из уважения. Госпожа Сибилла Овнец была самой выгодной анк-морпоркской невестой (она-то думала, что уже никогда не выйдет замуж!), а он был простым капитаном Стражи, этакая заноза в заднице высшего общества.
В альбоме содержались запечатлевшие свадьбу иконографии. Улыбка на ее лице была скорее широкой, чем лучезарной; Сэм с наспех приглаженными волосами смотрел в иконограф с угрюмым видом. Рядом, надув грудь так, что ноги едва ли не отрывались от земли, стоял сержант Колон. Шнобби то ли похабно ухмылялся, то ли строил рожу. С Шнобби никогда точно не скажешь.
Сибилла осторожно листала альбом. Каждую страницу, чтобы иконографии не смазались, она прокладывала бумажной салфеткой.
Она всегда говорила себе, что во многих смыслах ей очень повезло. Она искренне гордилась Сэмом. Он трудился во благо людей, трудился честно и изо всех сил. Причем во благо самых обычных людей, а не каких-нибудь шишек. Множество проблем, множество забот – и никакой личной выгоды. Он был самым цивилизованным человеком из тех, что ей доводилось встречать в своей жизни. Никаких тебе благородных кровей, но благородство было у него в крови.
Она никогда не интересовалась, чем именно он занимается. Конечно, она знала, в чем заключаются его обязанности, но также ей было известно, что он очень мало времени проводит за своим столом. Когда поздно вечером Сэм наконец приходил домой, то старался закопать одежду поглубже в корзину для грязного белья, а она только от прачки узнавала о пятнах крови и грязи на его мундире. До нее доносились лишь отдельные слухи о погонях по городским крышам, о рукопашных и дрыгоножных схватках с людьми, которые носили имена типа Гарри «Болторез» Уимс…
Ваймсов было двое. Был известный ей Сэм Ваймс, который уходил и возвращался домой, но там, на улице, существовал совсем другой Сэм Ваймс, который ей уже не принадлежал и который обитал в том же мире,