– Ты что? – наклонилась теперь над ней Катя.
– Ничего, – ответила Ольга, глядя прямо перед собой невидящим взглядом.
– Не сиди. Сама же сказала… Нужно уходить отсюда.
– Куда?
– Ну, найдем куда! Ко мне поедем. Мать уже накушалась в лоскуты, бабка у меня парализованная, никто ничего… До завтра перебедуем, а там – видно будет.
Оля тряхнула головой, словно приходя в себя, глянула на Катю, скривилась:
– Картина битвы мне ясна. Девочка из, неблагополучной семьи. За этой, как ее… за чертой бедности, И девочке захотелось колготки эластик, шубку и золотое кольцо. В нос.
– Ну и захотелось! Что, всю жизнь так и прожить – среди бабкиной вони и материного пьяного гундежа?!
– Зато теперь хлебнула большого человеческого счастья. Аж наизнанку вывернуло. Катя вздохнула.
– Ладно, подруга, не бери в голову. Я не в осуждение. При тонком кошельке всем хочется толстого счастья. Тебе повезло. Ты еще не вляпалась. Тебе есть куда вернуться. Мне – некуда. – Оля вздохнула.
– Как это – некуда?
– Вот так. Увязла я во всем…
– В чем это?
– Не важно.
– Что ты несешь? Сейчас мы…
– Заткнись! Прав был тот сумасшедший, как его…
– Маэстро.
– Ну, Маэстро. Баловаться с оружием нельзя. Оно убивает.
– Олька, ты не в себе…
– Еще как в себе. Уби-ва-ет. Или ты, иди тебя. Третьего нет. – Она замолчала, глядя в одну точку, приказала зло:
– Вали отсюда. Живо.
– Как…
– Ножками. По бережку. А лучше – пересиди где-нибудь в рыбацкой лодчонке.
Не замерзнешь. А с утреца – до дому, до хаты. Разные у нас с тобой тропки. Давно разные. А что здесь была, забудь. Совсем забудь.
– Ты говорила – на машине.
– Дорога здесь одна. Перехватят.
– Кто?
– Конь в пальто и два жирафа. – Помолчала, подошла к автомобилю, отомкнула дверцу. Взяла с сиденья пачку сигарет, из бардачка – зажигалку и початую фляжку бренди. Открутила крышку, хлебнула прямо из горлышка, закурила. – Будешь?
Катя отрицательно замотала головой.
– Вольному – воля, спасенному… Беги. Спасайся. Потом будет поздно.
– Олька, ты правда не можешь? Или – нарочно меня отсылаешь, чтобы самой…
– Сколько тебе лет, дите?
– Тринадцать.
– А выглядишь старше.
– А сама-то ты…
– Все. Прекратили пререкания! Бегом! Рысью!
– Я не…
Ольга одним движением вскинула дробовик – выстрел треснул в ветреной ночи, как сухая жердина. Картечь с воем пронеслась над головой девушки, Катя вздрогнула, скукожилась, как воробушек…
Одним движением Ольга передернула затвор:
– Беги!
Катино лицо побелело как мел. На секунду она замерла, будто держа равновесие на краю пропасти, и стремглав понеслась туда, к обрыву, в спасительную темноту. Ольга посмотрела ей вслед,