Лок присел сбоку и вгляделся в даль над темными водами. Заранее сознательное решение не пришло, но он был на страже. Он тоже зевнул и прислушался к боли у себя в животе. Он подумал про лакомую еду, облизнулся и готов был заговорить, но вспомнил, что все спят. Тогда он встал и поскреб густые завитки под губой. Фа была рядом, и вдруг он опять почувствовал, что хочет ее; но это чувство легко забылось теперь, когда голову почти целиком занимала мысль о еде. Он вспомнил про гиен и крадучись выбрался на край уступа, откуда был виден спуск к лесу. Необъятная мгла и грязные пятна пролегали до серой полосы, обозначавшей море; ближе туманно поблескивала река с болотами и излучинами. Он поглядел на небо и увидал, что оно чистое, только над морем повисли пернатые облака. Отблеск костра уже не мешал смотреть, и теперь глаза его кольнул острый луч звезды. Потом появились другие, целая россыпь, скопления дрожащих огоньков по всему небосводу, от края до края. Глаза Лока не мигая глядели на звезды, а нюх ловил запах гиен и убедил его, что поблизости их нет. Он перелез через скалы и посмотрел сверху на водопад. Там, где река низвергалась в водоем, всегда бывал свет. Дымные струи, казалось, улавливали весь свет без остатка и рассеивали его неприметно. Но свет этот пронизывал лишь сами струи, так что весь остров оставался в темноте. Лок бездумно оглядывал черные деревья и скалы, едва видные сквозь мглистую белизну. Остров походил на длинную ногу сидящего великана, чье колено, поросшее деревьями и кустами, перекрывало мерцающий порог водопада, а неуклюжая ступня, будто вывихнутая, вытягивалась понизу, теряла свое сходство и сливалась с темной пустыней. Великанья ляжка, которая была бы под стать туловищу, огромному, как гора, лежала в долине среди текущей воды, становилась все тоньше, и в конце лишь разрозненные скалы криво вставали в рост перед уступом. Лок рассматривал великанью ляжку, как рассматривал бы луну: нечто столь далекое совсем не связывалось со знакомой ему жизнью. Чтобы достичь острова, людям пришлось бы перепрыгнуть с уступа на скалы через воду, которая с жадностью поглотила бы их и унесла в водопад. Только очень проворная тварь, гонимая страхом, отважилась бы на такой прыжок. Поэтому на острове никто не бывал.
Умиротворенный, он вдруг представил себе пещеру у моря, повернулся и поглядел на реку. Далеко внизу ее излучины, будто лужи, тускло поблескивали в темноте. Он смутно представил себе тропу, которая вела от моря к уступу сквозь расстилавшийся под ним мрак. Он смотрел, и его озадачила мысль, что тропа действительно там, куда он теперь смотрит. Эти места, где беспорядочно громоздились скалы, будто кто-то остановил их каменный вихрь в миг самого грозного неистовства, и эта река, разлитая среди леса, были слишком сложными для уразумения, не умещались у него в голове, хотя его чувства кружными путями могли проникнуть всюду. Он с облегчением отбросил непостижимую мысль. Вместо этого он раздул ноздри и стал вынюхивать гиен, но они давно ушли. Он спустился