– Олег Владимирович, хотите по секрету?
– По женскому? Весь внимание.
– Игорь Петрович на самом деле вас очень ценит. Чрезвычайно.
– Еще бы! Не ценить такого молодца! Умный, красивый, в меру упитанный и в очках!
– Я не вполне точно выразилась. Игорь Петрович считает вас не просто умным, а… Как он когда-то выразился, вы из тех редких птиц, без которых людям не выжить.
Признаться, я несколько растерялся от такой ее откровенности. Приятно, конечно, тем более что умереть от скромности мне точно не грозит, но… Культиви-ровать собственную значимость – это загнать себя в угол. А история нас учит: у Грозного появляется Малюта, у Сталина – Лаврентий, у Горбачева – Раиса Максимовна.
– Милая барышня, он шутил.
– Крутов?
– Ну. Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли…
– Что?
– Пардон. Это из песни. Так вот: мы с Игорем Петровичем занимались в драмкружке. При Театре юного зрителя. Причем Крутов играл в постановке шелудивого розыскного волка, а я, как водится, горнего орла. С тех пор он и сохранил по отношению ко мне некоторый комплекс неполноценности.
– Комплекс чего у Крутова? – подняла девушка брови.
– Ее. К тому же в английском языке звук «th» ему никогда не давался… Тут и корова закомплексует!
– Дронов!
– Да?
– Вы все же ужасный балабол!
– Это я от застенчивости. Такая красавица, да еще и лейтенант! Я представил вас в мундире на нагое тело и…
– Олег Владимирович!
– Да?
– Крутов прав: займитесь своим прямым делом.
– Каким?
– Думайте. А я приготовлю вам кофе.
– Нам, Настя.
– Хорошо. Нам.
Хм… И почему даже хорошенькие девушки уверены, что думать – мое основное занятие? А помечтать? Ну да… Мечтать не вредно. Как и думать. Но иногда поздно. Надеюсь, мне пока не поздно.
Думай. Над чем? Все дело в том, что… Обозрев свою жизнь за крайние пяток лет, могу лишь искренне во-просить: ну и что? Рисковал, подставлялся, упирался, и – что? Богатые – богатеют, бедные – гундят, молодые колют иглы в вены с таким остервенением, как будто это обещает им Царствие Небесное… А чем нас радует пресса? Очередные угольщики бессменно и без-надежно голодают, общежитие будущих инженеров-оборонщиков повально торчит на игле, в общежитии будущих педагогов-воспитателей сифилюга бродит шальной волной, как призрак коммунизма по Европе… Похоже, даже молодым окружающий мир опротивел до самой последней степени.
Ну а то, что происходит во власти и вокруг нее, я если и понимаю, то даже опасаюсь формулировать. Без того тошно.
Так что все промелькнувшее «житие мое» укладывается в простенькую русскую поговорку: «Бодался теленок с дубом». А может, и хорошо, что я не дуб? Наверное. Жаль только, что не экскаватор. С вертикальным взлетом. А то бы мы посмотрели, кто кого перебодал бы!
Впрочем, сослагательное наклонение применительно к собственной жизни употребляют только придурки. Этак любую жизнь можно превратить в сплошное несчастье, стоит только