– Может, и не возраст, однако, Савва, песок из одного места сыплется, обильно так посыпает мои тропинки.
– Ну, ладно… Ты сильно занят? Можешь говорить? Если…
Лёха прервал церемонии.
– Дома я. Свободен от дежурства… То есть выходной… внеочередной… за воскресную работу.
– Всё трудишься, значит?
– Денежка не ахти (сейчас я освобожден от дежурств, трудненько стали даваться суточные бдения, поэтому заведую оружейной комнатой), но пенсионеру не могут быть и они лишними.
– В том же ЧОПе?
– Да… Никто другой теперь во мне не нуждается.
– Это верно… Отработанный мы материал.
– А ты, Савва? Все там же?
– Топчусь помаленьку…
– Наверное, в деньгах не обижают. Сбербанк как-никак. Фирма богатая.
Низковских хмыкнул.
– Наше начальство, скажу так, не в обиде. А наш брат… Крохи с барского стола… Но я доволен и этим.
В голосе Лёхи просквозила обида.
– Редко стал звонить. Забываешь, Савва, однополчан. Отдалился.
Тут надо пояснить.
Золотых Алексей Евгеньевич, ровесник и однополчанин Савелия Ивановича, к которому судьба оказалась более благосклонной: за тринадцать месяцев выполнения интернационального долга в Афганистане его не коснулась ни одна душманская пуля, мимо, ужасающе свистя, пролетели, не коснувшись его, и осколки мин. Редкое везение. Через несколько лет, уже, будучи в запасе, бывший десантник, а нынешний, то есть на то время, старший оперуполномоченный уголовного розыска местного УВД, решил еще раз попытать счастье, поиграть с судьбой в кошки-мышки (адреналина, видно, не хватало), подал рапорт и был отправлен в пылающую в огне Чечню. И там повезло: отделался легким проникающим ранением мягких тканей бедра, можно сказать, царапнуло. На больничном, но уже дома, пробыл всего-то десять дней. Савелий справедливо тогда назвал Лёху счастливчиком. Потому что ему так здорово не повезло: уволился из армии инвалидом. Сначала дали вторую группу, а потом очередная комиссия посчитала слишком жирным и перевела Савелия на третью группу. Мог, говорили, оспорить решение и потребовать переосвидетельствования, но он плюнул, и затевать волокиту не стал. Посчитал вымаливать для себя что-то там унизительным.
Упрек Савелий не оставил без ответа.
– Ты? Тоже самое же. Я вот позвонил, а от тебя бы звонка не дождался.
– Оба хороши – это правда, Савва… Как живешь? У тебя все в порядке? Как жена? Дочь? Она не выскочила замуж?
– Слава Богу, Лёха, нет.
– Почему «слава Богу»? Дедом не хочешь стать?
– Хочу. Но дочь считает, что ей заводить семью еще рано. Заявляет, что вот получит диплом и тогда только станет об этом думать… Как, Лёх, считаешь, она права?
– Пожалуй… Нынешняя молодежь – практичная. Всё просчитывает и взвешивает. Мы были, скажи, бесшабашными
Лёха хмыкнул.
– Точнее, безмозглыми: сначала совершали поступки, а только потом задавались