– Я люблю свои наряды, люблю ходить в оперу, в театры и на концерты, только настоящие, а не те, что устраивают «музыкальные» дамы, чтобы похвастаться своими манерами и талантами. К тому же, оставаясь у себя, я не смогла бы так часто видеться со своими друзьями и родственниками. Поэтому, чтобы иметь возможность пообщаться с теми, кто мне дорог, я согласна мириться со всеми этими миссис Дернли и мистерами Картерами.
Стараниями своей брайтонской квартирной хозяйки даже Кольм знал о чудесном превращении Джеймса Уинтерли из праздного лондонского повесы в сельского сквайра и отца семейства. Еще он знал о близкой дружбе Уинтерли с маркизом Монтень и многочисленной родней его жены… и конечно же о сэре Гидеоне Лорейн и его супруге. И вот она, правда: мисс Уинтерли вращается в узком кругу известных влиятельных аристократов, а он всего лишь секретарь, да и то благодаря угрызениям совести своего дяди Хорэса.
– Что ж, надеюсь, вы получите удовольствие от своего следующего визита, мисс Уинтерли, – сказал Кольм и, чопорно поклонившись, приподнял свою потертую старомодную шляпу.
– Спасибо, мистер Картер, – ответила она с царственным кивком, иронично приподняв изящные темные брови. – Вы очень любезны.
– Хорошего дня, мисс Уинтерли, – натянуто произнес он и приготовился, хромая, удалиться к своим книгам, бумагам и упаковочным ящикам.
– И вам хорошего дня, сэр, – услышал он небрежный ответ дамы, обращенный к слуге высшего ранга, каким он и являлся на сегодняшний день.
Всю дорогу до Дернли-Хаус ему не давала покоя мысль о том, какая пропасть разделяет его и мисс Уинтерли, к тому же Кольм чувствовал, что по какой-то странной причине хромает сильнее обычного.
– Даже лунатик не настолько глуп, чтобы засматриваться на эту луну, Кольм Хэнкорт, – пробурчал он сквозь зубы.
Кольм знал, что он не сумасшедший, но это было почти все, что он мог предложить женщине, настолько потерявшей рассудок, чтобы заинтересоваться им. Он – покрытый шрамами инвалид без гроша за душой и разве что не живет в канаве. До того как он встретил мисс Уинтерли, ему удавалось убедить себя, что он жалеет о потерянном богатстве только из-за Нелл. Теперь у него закралось подозрение, что это ложь. Разве он мог надеяться, что мисс Уинтерли когда-нибудь посмотрит на него как на возможного любовника, если бы он не был тем, кто есть? Конечно нет. Эта мысль смешна, и он должен сейчас же выбросить ее из головы.
Надо думать, что он может сделать, чтобы спасти свою сестру Нелл от благородной бедности или