Ответа не последовало.
«Может, тот парень здесь набедокурил? – в сомнении размышлял Тарас, поглядывая на ходившего кругами крестьянина, а сам вспоминал мертвеца. – Кто же он был такой? Может, бандит, а не охотник. А может, и то, и другое. В общем, нравы тут дикие, как я погляжу. А может, и не Россия это вовсе. Везет, блин, как утопленнику».
От философских размышлений его излечил резкий удар мотыги, направленный прямо в голову. Снизу вверх. От молчаливых угроз крестьянин перешел к действию.
– Да ты что, охренел, что ли, придурок сельский? – отпрыгнул боец в сторону. – Руки чешутся, подраться не с кем? Прямиком на зону хочешь из своего сельпо отправиться?
Мотыга еще рез просвистела над головой отступавшего к лесу Тараса, который не хотел пускать в ход кинжал. А мужик все наступал, размахивая мотыгой сплеча, явно вознамерившись убить его, хотя и делал это крайне неумело. Как крестьянин, не обученный премудростям восточных единоборств. Впрочем, если бы не реакция Тараса, то никаких премудростей и не понадобилось бы. Мужик был не из слабых, и один точный удар его мотыги мог расколоть череп спецназовца, как арбуз.
Наконец Тарас ухитрился пригнуться и проскочить под мотыгой, в очередной раз разрезавшей воздух над ним. Он перехватил ее и нанес короткий, но очень болезненный удар в пах мужику носком кожаного сапога. Удар достиг цели, и нападавший повалился на камни, завыв от боли. Для пущей убедительности Тарас съездил еще пару раз мужику по ребрам своими берцами и, немного выпустив пар, успокоился. Он умел быстро приходить в себя. В драке нужен холодный разум, а на его службе тем более. И все же он решил попугать мужика, уж больно тот оказался тупорылым.
– Я же тебя предупреждал, чмо, – назидательно проговорил боец, отбрасывая мотыгу в сторону и выхватывая кинжал, – если не с кем подраться, бейте друг друга. Стенка на стенку. Вот сейчас отрежу тебе уши, чтобы помнил, как на спецназ наезжать.
Он сделал шаг в сторону поверженного противника и вдруг увидел ужас в его глазах. Тот явно прощался с жизнью, решив, что Тарас заколет его сейчас, как свинью. Насладившись моментом, боец убрал кинжал в ножны и уже хотел пойти дальше своей дорогой, как произошло нечто такое, чего он никак не ожидал.
Крестьянин вдруг метнулся к его ногам, обнял их и стал целовать покрытые грязью и пылью берцы, бормоча что-то нечленораздельное. По всему было видно, он ожидал смерти за свое сопротивление, но, неожиданно избежав ее, теперь благодарил Тараса и, возможно, клялся ему в чем угодно. Ошеломленный боец несколько секунд стоял в оцепенении, а затем с отвращением оттолкнул от себя валявшегося в ногах мужика.
– Пошел вон, животное, – сплюнул он, – совсем оскотинился, а теперь благодарит. Пить надо меньше и кулаками попусту махать. Проживешь дольше.
Еще раз сплюнув с досады, Тарас быстрым шагом пересек деревню и углубился в лес на другой стороне,