Разберемся по порядку. Архангел Гавриил возглашает Захарии, что ребенок, которому следует родиться «многих из сынов Израилевых обратит к Господу».
Многих, но не всех.
Пользуясь современными данными, мы можем установить, что население Иерусалима во времена Иосифа Флавия насчитывало около 80 000 человек.
Указывая, что цифры, приводимые в исторических источниках, были обычно чрезвычайно преувеличены, современный израильский ученый Хиллель Гева, на основании археологических свидетельств, оценивает реальное население Иерусалима перед его разрушением в 70 г. н. э. максимум в 20 000 жителей.
Два чуда, сотворенные Иисусом Христом – насыщение 5000 и 7000 мужчин, не считая женщин и детей, хлебами и рыбой, указывает на то, что до поры, Его учениками и последователями была практически половина населения иудеи, а может даже и больше.
Много ли это? Думается, что много. Но достаточно быстро все вернулось на круги своя. Тысячи людей были свидетелями творившихся чудес, многие сами испытали на себе помощь, исцеление от Христа, но перед синедрионом никто из них в защиту не выступил.
Синедрион оказался тем, что как бы возвращало сердца отцов детям. Синедрион символизировал прошлое, последователи Христа будущее. Фарисеи видели в себе отцов, апостолы – детей. И в результате народ отринул своего Бога.
Святейший Патриарх Кирилл в одном из своих выступлений высказался так: «Вообще, конфликт отцов и детей – это неизбежный конфликт. Мы как поколение отцов должны научиться прежде всего любить поколение детей, а любовь, как мы знаем, не превозносится и не гордится».
Но, вот тут-то и начинаются проблемы.
Вместо слов о любви у нас выходит одно и тоже: «Для кого мы жили и боролись?»
Как-то я предпринял путешествие на круизном теплоходе по волге-матушке. На обратном пути, ночью, когда до конечного причала оставалось часов шесть пути, наш теплоход врезался в берег, как комбайн покосил стройные березки, росшие вдоль берега и крепко сел брюхом на грунт.
Утром наше путешествие, неожиданно для нас продолжилось. Сначала мы всем теплоходом весело фотографировались на фоне упавших на палубу деревьев и поздравляли друг друга с пережитым, и довольно легко, кораблекрушением. Но после стали соображать: у кого-то были куплены обратные билеты на поезд (пропали), кого-то у причала встречали родные (предынфарктное состояние), а одному из нас уже утром надо было быть на работе (прогул – самое неприятное окончание веселого круиза).
В обед, которого не было, так как продукты в ресторане закончились, а новая порция их ждала опять-таки в порту (но в буфете все же остались пиво и водка) и, кстати, вместе с новой партией пассажиров, надеявшихся отправиться в свой круиз, приплыли катера и стали снимать нас с мели. Один из них винтами размывал грунт под нашим днищем, другой тянул нас куда-то в сторону. На борт для расследования поднялись инспекторы с каменными