Как считает Т. А. Ван Дейк, разница между текстом и дискурсом заключается в следующем: дискурс – это актуально произнесённый текст, а текст – это абстрактная грамматическая структура произнесённого. Дискурс связан с актуальным речевым действием, а также с пара- и экстралингвистическими факторами, тогда как текст – это понятие, относящееся к системе языка или формальных лингвистических знаний, лингвистической компетентности (Дейк, 1999).
Е. С. Кубрякова отмечает, что «под дискурсом следует иметь в виду именно когнитивный процесс, связанный с реальным речепроизводством, созданием речевого произведения, текст же является конечным результатом процесса речевой деятельности, выливающимся в определённую законченную (и зафиксированную) форму (Кубрякова, 1995 : 164). В ряде дефиниций авторы подчёркивают способ фиксации текста.
Так, текст понимается как речевая реализация авторского замысла и коммуникативная единица самого высокого уровня, реализованная как в письменной, так и в устной речи (см.: Сорокин, 1985; Реферовская, 1989; Форманюк, 1995; Карасик, 2000).
К. Э. Штайн рассматривает текст как «гармоническое единство, предстающее в единстве горизонтальных и вертикальных связей … – это гармоничная система, в которой все приведено в соответствие, и проникнуть в эту гармонию можно только создав столь же гармоничное устройство, способствующее его раскодировке» (Штайн, 2004 : 4).
В. П. Литвинов большую роль в завершении образа текста отводит читателю. Так, под текстом он понимает «самостоятельный феномен человеческого мира, который анализируется как материализованный смысл… Автор создаёт текст, но только читатель делает текст тем, что он есть на самом деле, то есть создает своим отношением феномен текста…» (Литвинов, 2004).
Как справедливо отмечает В. И. Карасик, дискурс занимает промежуточную позицию между речью, общением, языковым поведением с одной стороны, и фиксируемым текстом, остающимся в «сухом остатке» общения, с другой стороны (Карасик, 2002 : 192).
В своих исследованиях С. В. Серебрякова определяет текст как «целостную коммуникативную единицу, характеризующуюся сложной семантической и формально-грамматической организацией своих компонентов, которые, вступая в границах текста в особые системные отношения, приобретают качественно новый, интенционально обусловленный стилистический и прагматический эффект» (Серебрякова, 2008 : 241).
Ж. Г. Амирова понимает текст как результат нормированного языковой системой «речетворческого процесса», закреплённую в пространстве и во времени «стандартизированную форму коммуникации», фиксированную в виде целостного структурированного объекта на каком-либо из материальных носителей или в индивидуальной и коллективной памяти (Амирова, 2012 : 18).
В своей монографии «Текст. Структура