– Через два года.
– В какое заведение будет поступать, решили?
– Еще нет.
– Как же так? Я с женой развелся, а старшую дочь изо всех сил готовил в хороший институт. Все связи подключил, золотую медаль подстраховал. Знаешь, кто она у меня? Переводчик. Муж у нее умнейший. Никита. Люблю его как сына. Разведшколу заканчивает. Так ее туда на работу пригласили. Оценили превосходное знание языков. Давай-ка мы и твоим сыном займемся.
Благодетель, действительно, сделал несколько звонков, и репетиторы (не кто-нибудь, а профессора) ездили к нам на дом. Нужно было только успевать зарабатывать на оплату занятий. Пробивалась дорога в несколько институтов на выбор. Мое восхищение не знало границ. Но с ним росло чувство одиночества и тоска по этому человеку. Вопреки своим желаниям, я не всегда осмеливалась звонить ему первой. Он нередко бывал со мной и в то же время казался неуловимым. Преданность свободе превалировала над остальными его желаниями. Иногда страсть сменялась холодностью, внимание – высокомерием. Я думала только о нем, он обо мне вспоминал в паузах жизни. Я изводила себя постоянными думами о его местонахождении в свободное от работы время, жила ожиданием звонков и проявлений интереса ко мне. Он был непредсказуем и сложен как ребус.
Как-то после трехдневного молчания он как вихрь вечером ворвался в мой магазин (на этот раз без охраны), когда я уже отпустила продавщицу домой, и буквально набросился на меня. Неистово ласкал и целовал, одежду кидал прямо на пол. Поднял меня легкую и горячую, посадил на reception и одарил любовью на рабочей зоне.
– Вот как сильно я захотел тебя, – объяснился, спешно одеваясь.
А потом снова исчез, заставив мое тело гореть сутки напролет.
Однако Монстр зорко следил за моей жизнью и всегда точно знал, где я и с кем. На день рождения моего сына подарил мне как всегда роскошный букет (для мамы мальчика), вино (для бабушки) и открытку («С днем рождения сына!»). Кстати, он поинтересовался, а поздравил ли меня бывший муж. И на этом свидание скоропостижно закончилось.
Муж не поздравил…
Мне приходилось не раз выслушивать упреки, если вечеринки у друзей заканчивались позже одиннадцати, или если моя машина простаивала у подъезда мужа более пятнадцати минут. Мне нравилась его ревность, но совсем не нравилась ревность собственная. Причин как будто не было, однако моя голова испытывала потребность придумывать их сама. Монстр словно держал меня на поводке, то отпускал, то подтягивал ближе. От свиданий с ним веяло официальностью, подчас снисходительностью, а не семейной теплотой, которой мне недоставало. Было ощущение, что мужчина держит меня за порогом своей жизни: дверь откроет, но в дом не пускает. Меня стала тяготить свобода, разлучающая нас. До ноющей боли внизу живота не хотелось возвращаться из его объятий в свою холодную постель. После встреч я иногда плакала. Стала вспоминать первые годы жизни с мужем. Потянуло в прежнее жилище. Прошлая безмятежная жизнь (до жизни в смятении) ностальгически