– Я в туалет ходила, пописать, – пояснила девица, обернувшись к Юле. – Привет. Анна!
С этими словами она протянула Юле руку с длинными ухоженными ногтями, и Юля пожала ее.
– Юля.
– Знаю, Герман сказал, что Матвей привезет тебя. Вы вместе работаете, да? Только, пожалуйста, давайте сегодня не будем о работе! Это так скучно! Есть закурить?
Герман протянул ей сигарету, в его жесте было что-то, заставившее Юлю подумать, что он флиртует с этой девушкой. По крайней мере, искры обжигали пространство еще сильнее, чем раньше. Интересно, откуда берутся такие люди? Как бог создает их – так же, как остальных, или иначе? Он словно сверхчеловек Ницше, пронеслось в голове у Юли. Наверное, Гитлер мечтал сделать таким же все население Земли. Самой ей никогда бы даже не пришло в голову обратить внимание на подобного мужчину, он вращался где-то далеко за пределами ее орбиты. Если говорить начистоту, для нее и Матвей – слишком хорош и кажется ей совершенством.
Анна закурила, выпустила колечко дыма и принялась ногтями постукивать в такт мелодии, потом налила себе шампанского, сделала глоток, затушила сигарету и протянула Герману руку.
– Пошли, потанцуй со мной, что ли! – приказала она.
Герман извинился перед остальными, взял ее за руку, и они отправились танцевать. Анна выглядела так, как выглядят чересчур влюбленные девушки: она смотрела на него излишне пристально, улыбалась излишне заискивающе, прижималась к нему излишне крепко.
– Неужели, я также выгляжу со стороны, когда я с Матвеем? – мелькнуло у Юли в голове, и она опять почувствовала себя неловко.
Матвей прервал ее размышления.
– Пойдем, тогда тоже потанцуем, чего сидеть, – предложил он.
Его голос звучал неуверенно, но Юля с готовностью приняла предложение. То ли от шампанского, то ли от его присутствия, у нее уже кружилась голова, и она сразу положила руки ему на грудь, прижалась к нему всем телом и подумала:
– Боже, что же я делаю? Это не я… Почему я позволяю себе подобное?
Наверное, потому, что я выбрала этого человека. Это – серьезно, это – на всю жизнь. Что бы там не говорили Надькины карты. В конце концов, ее сестра – не Нострадамус! Да и тот, признаться, мог ошибиться. Каждый может.
Матвей казался взволнованным, смущенным, Юля не могла видеть его лица в темноте, но отчетливо слышала биение его сердца и чувствовала себя совершенно счастливой.
– Что скажешь про мою рубашку? – спросил он, наклонившись к ее уху, и от его дыхания у нее по шее побежали мурашки, – Это подделка?
Она рассмеялась и не ответила. Танец закончился и начался другой, она танцевала с Германом, почему-то чувствуя себя в высшей степени растерянно, а Матвей с Анной, причем эти двое постоянно переругивались. А после Матвей и Герман отправились на улицу курить. Зачем? Ведь курить можно и в помещении? Хотя, конечно, разгоряченным людям приятно постоять на морозе. Юля и Анна