– Похоже, один из них – лорд Пастерн, кажется – заявил, что его нельзя трогать. Что-то насчет выплеска крови вслед за извлечением… Остальные почти сразу поняли, что он мертв. Как на ваш взгляд, тут налицо глубокое проникновение в правый желудочек? Кстати, я ничего не трогал. Не могу понять, что это.
– Сейчас посмотрим, – сказал доктор Кертис. – Ваш выход, Фокс.
– Ваш выход, Томпсон, – эхом откликнулся Фокс.
Они отошли. Их тени на мгновение появились на стене, когда моргнула вспышка Томпсона. Насвистывая себе под нос, он двигал камеру, мигал вспышкой и щелкал.
– Готово, мистер Фокс, – сказал он наконец.
– Ваша очередь, Дэбс, – распорядился Фокс. – А вы, Бейли, выжмите что возможно из орудия убийства.
Специалист по снятию отпечатков пальцев, темный худощавый мужчина, присел у тела.
– Я хочу получить заявление, что, собственно, произошло. Сможете нам тут пособить, доктор Оллингтон? Что в точности имело место? Насколько я понял, орудие убийства было пущено в ход во время представления.
Опрятно свернув пальто, он пристроил его на спинку стула. Теперь сел, раздвинув колени, поправил очки, раскрыл на столе блокнот.
– Не сочтите за труд, доктор, – сказал он. – Своими словами, как у нас говорится.
Доктор Оллингтон вставил на место монокль, вид у него стал извиняющийся.
– Боюсь, от меня будет не много толку, – начал он. – Честно говоря, меня больше интересовала моя гостья, чем представление. И кстати, мне бы хотелось извиниться перед ней как можно скорее. Она, наверное, недоумевает, куда я, черт побери, подевался.
– Если хотите написать записку, сэр, мы передадим ее с одним из официантов.
– Что? Ах ладно, – раздражительно отозвался доктор Оллингтон.
Записка была вынесена Томпсоном. Через открытую дверь они мельком увидели удрученную группку в главном офисе. Голос лорда Пастерна, выхваченный на середине фразы, произносил визгливо:
– Совершенно неверный подход. Как всегда, все запутывают… – И был оборван закрывшейся дверью.
– Итак, доктор? – безмятежно сказал Фокс.
– О боже, они устроили какое-то идиотское шоу с зонтами и сомбреро. Я разговаривал с моей дамой и не обращал особого внимания, только отметил для себя, что представление довольно скверное, а старый Пастерн выставляет себя идиотом. Вот этот тип, – он с отвращением посмотрел на труп, – вышел из дальнего конца ресторана, по пути извлекая жуткий вой из своей концертины, или как это еще называется, потом раздался громкий хлопок. Тип упал, дирижер уронил на него венок, потом его вынесли. Минуты через три послали за мной.
– Я только запишу ваши слова, если вы не против, – сказал Фокс. Подняв брови и дыша ртом, он писал неспешно. – Вот так, – умиротворенно протянул он. – На каком, по вашему мнению, доктор, расстоянии был от покойного его светлость, когда произвел