Вскоре он вынужден был их открыть. Маленькое чудовище настойчиво теребило его за разорванный рукав.
– Что еще?
– Сэр, если это тюрьма, значит, вы преступник?
Дэвид не ответил. Не знал, что ответить. Преступник ли он? Это вопрос сложный. Сам себя он преступником не считал. Десять лет назад любой человек, неважно – европеец, негр, русский, араб или урожденный винландец – мог встать посреди Центральной улицы и громко сказать: «Срать я хотел на президента Винланда и все его сраное правительство». И полицейские… ничего бы с ним не сделали. В крайнем случае, пришлось бы заплатить штраф или посидеть пару дней в участке. В который, кстати сказать, его провели бы хоть и настойчиво, но вежливо. Вежливо! Потому что в противном случае тот же самый гипотетический человек, живший десять лет назад, мог запросто подать в суд на избивших его копов в частности и на всю полицию в целом.
Да, такое могло быть. Пока президентом Винланда неожиданно не стал Роберт Каннинхейм. Пока все страны внезапно не решили объединиться в одно целое. Пока все потенциальные соперники Каннинхейма, севшие вместе с ним за стол Совета Наций, скоропостижно не надумали требовать – да, требовать! – чтобы Совет возглавил именно президент Винланда. И никто иной! Пока Совет не превратился в декорацию для солирующего Роберта, а его самого впервые, как-то вдруг, не назвали в прессе Правителем Мира…
Подать на полицейского в суд… Сейчас это кажется почти небылицей.
…Голос маленькой девочки в синем платье, в который уже раз, вернул Дэвида к реальности:
– Сэр, а что вы сделали? За что вас посадили в тюрьму?
Дэвид закрыл лицо ладонями. Господи, как он устал… Поскорее бы кто-нибудь пришел и увел ее отсюда…
– Сэр, вы кого-нибудь убили?
Поскольку он продолжал молчать, она доверительно добавила:
– Я никому не скажу.
Дэвид отнял руки от лица.
– Я никого не убивал. Я никакой не «сэр». Меня зовут Дэвид Брендом.
– Привет, Дэвид.
Он вздохнул:
– Привет, Лайла.
Если он надеялся, что после этого она замолчит, то крупно ошибся. Лайла присела рядом с ним на корточки:
– А за что тебя посадили в тюрьму?
Он решил, что проще будет ответить. Если он промолчит, интересно, сколько раз она повторит этот вопрос, прежде чем поймет, что он не хочет на него отвечать?
– Я сказал, что Роберт Каннинхейм – нехороший человек.
По лицу Лайлы было видно, что она ждет продолжения. Когда продолжения не последовало, она спросила:
– И это все?
– Ну, допустим, я высказался… слегка иначе, но, по сути – верно.
– И все?
– Все.
– И за это тебя посадили в тюрьму?
Дэвид тоскливо посмотрел ей в глаза. Видимо, его взгляд был достаточно красноречив, потому что маленькое чудовище не стало повторять вопроса. Вместо этого она воскликнула:
– Но ведь это несправедливо!
Дэвид кивнул.
– Я тоже так думаю. Только вот копы думают иначе.
Он