Деймона внезапно пронзило острое чувство вины, тут же сменившееся гневом.
– Проклятье, убирайся прочь!
Поднос со стуком опустился на стол, и Билли выбежал из каюты. Головки нарциссов покачивались от удара. Деймон смотрел на них, сжимая в руке бритву. Черт бы побрал этого мальчишку! Распустил нюни, несчастный! Всегда пытается сделать что-нибудь приятное, привнести какую-нибудь красоту в этот мир, в котором нет ничего путного, так что напрасно бедняга старается.
Все еще пребывая в раздражении, Деймон вновь переключил внимание на свое отражение в зеркале и закончил наконец бритье. Сдернув полотенце с шеи, он вытер лицо, бросил полотенце в таз и провел пальцами по нескольким мелким порезам, которых, как правило, нельзя избежать. Не следовало объяснять его дурное настроение нынешней бессонной ночью. Он пребывал в подобном состоянии духа каждое утро, поскольку наступавшие за утренними часами дни ничего приятного не сулили. Однако даже не очень убедительное объяснение все же лучше, чем ничего. А сейчас ему требовалась ссылка на какую-нибудь причину, иначе обиженные глаза мальчишки будут стоять перед ним и терзать его целый день.
Как ни пытался Деймон заставить себя забыть об искаженном обидой лице мальчика, он знал, что причиной его дурного настроения был не Билли.
Во всем виновата эта дуреха – леди Гвинет Эванс-Симмз. Он потрогал пальцем крохотный порез над самым кадыком и увидел в зеркале, как льдинки заблестели в его глазах. Эта ведьма не удовлетворилась тем, что нанесла ему свой совершенно нежелательный визит вчера. Она не успокоилась тем, что ввергла его в состояние гнева, пообещав превратить его жизнь в ад; ей оказалось мало оскорбить его напоминанием о его неудачах. Она к тому же посыпала ему соль на раны, явившись к нему в одном из самых эротических снов, искушая его своим розовым ртом, сверкающими глазами и телом, которым он отчаянно хотел обладать. И в приступе похоти и ярости он в этом сне швырнул ее на палубу, на тот коврик, который сейчас находился рядом, и овладел ею. У него начинала стучать кровь даже при воспоминании об этом. Чопорная и элегантная леди Симмз лежала на его коврике, словно обыкновенная шлюха, стонала и просила, чтобы он взял ее…
Просила…
Он медленно оторвал от горла пальцы. В зеркале глаза его казались пустыми, лишенными всякого выражения, однако они потемнели, что означало: им снова овладевает гнев. Черные брови его оставались неподвижными, на лбу не обозначилось ни морщинки, рот казался высеченным изо льда. Мужчина, который смотрел на него, был невозмутим, элегантен, холоден, лишен всяких эмоций, душевных переживаний и угрызений совести. Деймон приподнял подбородок и потрогал пальцем маленький порез. Как бы он хотел поставить эту воительницу на место!
Глаза его вспыхнули недобрым светом. Прямо здесь и прямо сейчас.
Деймон почувствовал, что его заполняет гнев, подобно тому как расплавленная