Это своеобразное соперничество за влиятельного союзника выставляет наших политиков-революционеров как опытных прагматиков. Не говоря уже о том, что руководство всех левых партий было в весьма высокой степени представлено евреями (а в какой-то мере и партии кадетов). Ну, а после революции массовая женитьба большевиков и вообще людей при власти на еврейках как залог успешной карьеры, а равно женитьба влиятельных евреев на русских женщинах «из бывших» давно стали притчей во языцех.
Аналогично обстояло дело и в других европейских странах, где даже произошли революции, совершенные с опорой на местное еврейство как на ударную, движущую силу: в Германии, Венгрии. Но и не только там.
К примеру, во Франции был вынужден прибегнуть к поддержке евреев, которую он дальновидно выслуживал годами, такой видный политик, как Жорж Клемансо по прозвищу «Тигр», которому довелось быть премьером в годы Первой мировой войны и разрабатывать условия мира для Германии и «Версальской системы» в целом. Он был уже матерым политическим деятелем, когда его еврейские связи вдруг оказали ему дурную услугу в 1893 году, всплыв в разгар панамского скандала и громких разоблачений, главный герой которых еврей Корнелий Герц находился с Клемансо, как писали газеты, «в подозрительных сношениях». В результате Клемансо лишился репутации, а с нею депутатского мандата, и его карьера, как многим казалось, подошла к концу. Однако вскоре он нашел остроумный выход. Превратив свою газету «Аврора» («Заря») в трибуну дрейфусаров и защищая Дрейфуса, как впоследствии Керенский – Бейлиса, опубликовав знаменитое письмо Эмиля Золя «Я обвиняю!», Клемансо сумел аккумулировать такие средства и иные возможности, что уже в 1898 году «с почетом вернулся в политическую жизнь, откуда его вытолкнула причастность к панамскому скандалу» [18 – Василий Молодяков. Рождение «Действия» из «дела Дрейфуса». – Вопросы национализма, №23, 2015. – С. 55.]. И с тех пор Клемансо более не покидал французский политический Олимп вплоть до 1920 года, когда потерпел неудачу на президентских выборах.
Этот пример, конечно же, не прошел мимо внимания не только Керенского в будущем, но и Черчилля в настоящем. Обращу внимание читателя: Черчилль, посетивший Париж именно в 1898 году, в разгар дела Дрейфуса, был свидетелем всех общественных страстей по данному поводу и, конечно же, ловкого демарша Клемансо. Он прочел письмо, опубликованное последним в «Авроре», и писал по этому поводу матери: «Браво, Золя! Я счастлив быть свидетелем полного провала этого чудовищного заговора» (16). Несомненно, был им отмечен и новый взлет Клемансо [19 – Он вообще следил за этим деятелем и даже присвоил в будущем для своей знаменитой Фултонской речи не менее знаменитую метафору Клемансо