– Я тебе дам до скелетов! – Люся отвесила ему оплеуху. – Марш в кровать!
Димка обиженно надул губы и забрался в постель, которая была разложена из кресла-кровати. Люся металась на небольшом, свободном от мебели клочке в центре комнаты.
– Что делать-то теперь? Димка вот – подхватил ветрянку, и температура еще держится тридцать восемь. А Валерка, муж, уехал. Только на новую работу, дальнобойщиком, устроился. Что ж ему теперь? Увольняться?
– Ну почему увольняться? – Татьяна сделала шаг вперед, остановила мечущуюся Люсю и успокаивающе погладила ее по плечу. – Не переживай, главное, что родители живы. Ты можешь их навестить через несколько часов?
Димка, до которого, очевидно, дошел смысл происшедшего, вдруг зашмыгал носом и заревел. Люся мгновенно подхватила плач сына. Слезы полились в четыре ручья, сопровождаемые стенаниями молодой женщины и фальцетными всхлипами мальчишки.
Татьяна утешала Люсю, Борис присел к Димке и гладил его по голове:
– Ну-ну, казак, чего разревелся? Все будет хорошо. Бабушка и дедушка поправятся. Ты знаешь, что у них там сейчас во дворе творится? Бегает толстая корова и оглушительно мычит.
– Зорька? – заинтересовался Димка и перестал плакать.
Люся отлипла от Таниного плеча и тоже прислушалась.
– Зорька, – подтвердил Борис. – Хотела, между прочим, меня на рога поднять. Я так испугался! Схватил дрын, замахнулся на нее, а тут поскользнулся и – хлоп на спину. – Борис вскинул руки и изобразил падение. – Лежу, глаза закрыл. Все, думаю, сейчас она меня съест.
– Она людей не ест! – Димка усмехнулся глупости взрослого дяденьки. – Зорька воще не бодливая.
– Это ты знаешь, а мне-то невдомек было. Я ногами в воздухе подрыгал – ничего. Глаза открываю, а Зорька в стороне травку щиплет. То есть не травку, – поправился Борис, – а что-то там лижет на земле.
– Люся, Анна Тимофеевна бабу Стешу попросила о Зорьке побеспокоиться, – сказала Татьяна.
Это сообщение вызвало у Люси новый приступ метаний. Борис смотрел на нее и узнавал свое давешнее состояние – в момент волнения хочется куда-то бежать и быстро-быстро что-то делать. Люсе бежать было некуда, она курсировала, заламывая руки, от серванта до дивана и обратно, говорила без пауз:
– Стешка с мамой в контрах, на ножах, она думает, что мама ее корову сглазила, а мама не сглазливая вовсе, просто она пошутила. Стешка и бабу Клавдию подстрекает. У них страсти как в мексиканском кино. Еще и папу стараются припахать, а мама не дает, у них сыновья взрослые, но пьяницы, приезжают только гудеть в деревне, а папа почему должен на всех работать? Они завидуют, что мама в молодости в Ступино уехала и на фабрике работала, а они такие героини, что весь век в деревне, а теперь дачники не хотят Стешино козлиное молоко покупать, а у мамы покупают от Зорьки. Ой, а мама свою корову так любит, так лелеет, и теленочек скоро будет. Где ж я сена возьму? У Валерки зарплата только через десять дней, уехал, бессовестный, а я тут не знаю, что делать.
– Люся! –