Корявка. Пустышка. Кухаркина дочь. Теперь еще и бездарница. Славно. Так меня еще не называли.
– Чего тебе? – не слишком вежливо ответила я, не собираясь сдаваться просто так. – Я тебя не трогала, и ты меня не трогай.
Он вместо ответа смахнул с моих рук одежду, вещи рассыпались по земле. Хорошо, что сейчас сухо и форма не испачкалась. Я до боли сжала губы, но тягаться с этой ожившей скалой мне не по силам. Земляной ушел, напоследок пнув мой ботинок так, что тот улетел в кусты.
Наверное, со стороны это было потешное зрелище. Я пыталась собрать юбки, накидки и платья, но они, словно тоже решив поиздеваться надо мной, выскальзывали из рук, как живые. Студенты обходили меня по широкой дуге, делая вид, что ничего необычного не происходит. Да. Ведь это в порядке вещей, когда кто-то большой и сильный использует свое преимущество по отношению к слабому. Унижает. Раскидывает вещи. Все нормально. Можете и дальше идти по своим делам.
Я чувствовала, что глаза набухают слезами, но несколько раз быстро вдохнула, заставив себя успокоиться. Знала ведь, что так будет, так и нечего реветь.
В комнате переоделась в повседневную форму. Платье, хоть и было сшито из простого материала, оказалось приятным на ощупь и на фигуре сидело так, как надо. Застегнула накидку, прикрепила оранжевый знак факультета огня. Я подготовилась задолго до ужина и оставшееся время просто сидела на кровати, листала блокнот со стихами, думая, что, возможно, смогу написать пару строк, но вдохновения не было.
Он поднял на меня свой взгляд.
Темны его глаза.
Они как будто говорят,
Что отступать нельзя…
Тьфу, что за бред! Я густо зачеркнула карандашом все, что написала. Будто он мог это увидеть и прочитать. Лицо запылало.
За ужином вокруг меня образовалось пустое пространство. Столовая находилась в цокольном этаже центрального корпуса. Куратор встречал новичков у входа и показывал, куда идти. Первый курс факультета огня расположился за длинным столом у торцевой стены зала. Удобное место для тех, кто сидел лицом ко входу, – видна вся столовая, все входящие и уходящие. Но тем, кто сидел спиной, было, напротив, очень неуютно: перед лицом вытертый гобелен, изображающий эпическую сцену битвы при Нарре – стихийники против бестий. Неизвестный автор очень натуралистично изобразил гибнущих, разорванных на части, обожженных, истерзанных людей и с такой же точностью изобразил бестий, корчащихся в предсмертных муках. Картина, не слишком возбуждающая аппетит. К тому же все время хотелось обернуться и посмотреть – что там за спиной, гул голосов и шагов немного нервировал. Ах да, я, само собой, оказалась сидящей спиной к залу. Все места у стены были уже заняты, и, мало того, все припозднившиеся, не сговариваясь, старались отсесть подальше от меня. Так и получилось, что я пусть и сидела в центре, но по правую и левую руку оказались пустые стулья. Будто я источник невидимой