Как справедливо подметил Норбер Рулан, разрыв между реальностью и официальным правом в некоторых областях оказался столь очевидным, что следовало бы обратить внимание на «неофициальное право», которое в действительности регулирует соответствующие отношения. Но юристы не любят науки, которые рекомендуют обращение к изучению неофициальных нормативных систем (политологию, криминологию и т. п.), определяя их как вспомогательные по отношению к праву, тогда как они раскрывают его сущность[42].
Вместе с тем значение междисциплинарного подхода к изучению конституционно-правовых явлений усиливается еще и тем, что характер расхождений, возникающих в странах западной правовой традиции между конституционной моделью государственного механизма и ее практическим воплощением дает основания ученым для вывода о деградации конституционализма. В частности, наблюдения Б.Н. Страшуна за политико-правовым развитием западных стран приводят его к выводу о том, что политический конституционализм там сужается при относительно стабильном юридическом. В связи с этим он отмечает антиконституционное усиление исполнительной власти в ущерб законодательной, отрыв властных структур от населения, усугубившийся в условиях интеграции в Европейский союз. Присоединяясь к оценкам А. Шайо, он обращает внимание на то, что трансправительственные сети, действующие неформально, стали вытеснять национальные органы власти в ходе принятия решений, создавать свои нормативные системы, заменяющие право, выводить свое регулирование за пределы, допускаемые конституцией, пренебрегать правами человека еще в большей степени, чем государственные чиновники[43]. Более того, и на внутригосударственном уровне девальвация конституционализма в аксиологическом аспекте провоцируется наделением исполнительной власти неконтролируемыми