Глава пятая
«– Башкин отделяет Сына от Отца, – грозно сверкнул глазами Макарий, – равенства их не признает. Говорит: если я Сына прогневлю, так Бог Отец при втором пришествии освободит меня от мук, а если Отца прогневлю, так Сын меня не избавит.
Артемий чуть заметно повёл плечами, спокойно выдержав испытующий взгляд митрополита:
– Матвей ребячье делает и сам не знает, что выдумывает. А в Писании того нет, не отражено и в ересях. Знание его шатко, незрело, но почто же не мог отец Симеон его в вере укрепить? Ведь сомнения его не от ереси идут, а от неведения.
Макарий свирепо раздул ноздри:
– Матвей еретик, иначе бы не сидеть ему здесь сейчас перед нами. Вина его достаточно ясна, и нет никаких сомнений в том, что он заслуживает самой мучительной казни.
– Меня вызвали еретиков судить. Судить, а не предавать их казни. Да здесь и еретиков нет, и в спор никто не говорит.
Макарий рассмеялся скрипуче и огляделся, как бы призывая весь Собор Освященный в свидетели:
– Как же не еретик Матвей, коли он молитву написал одному Богу Отцу, а Сына отставил?
– Нечего и выдумывать было: ведь есть молитва, написана, Манассии к Вседержителю.
– То было до Рождества Христова, а кто теперь так напишет, тот еретик!
– Но Манассиева молитва в нефимоне в большом написана, и говорят её.
Макарий не вытерпел, ударил кулаком по столу и злобно выругался.
– Если ты виноват, то кайся! – уже закричал он.
– Не в чем мне каяться, – всё так же выдержанно ответил Артемий, – я так не мудрствую, как на меня сказывали, всё это на меня лгали: я верую в Отца и Сына и Святого Духа, в Троицу Единосущную!
– Зачем же ты убежал тогда самовольно? – Митрополит ехидно улыбнулся и глубокомысленно замолчал, как бы вновь призывая в свидетели Собор.
– От наветующих меня убежал! – пожал плечами Артемий. – До меня дошёл слух, будто говорят про меня, что я не истинствую в христианском законе; я хотел уклониться от молвы людской и безмолвствовать.
– Кто же эти наветующие на тебя? И отчего ты не бил челом