А Олечке тоже снился сон. Ей снилось, что она тоже стала болонкой, и теперь ее жизнь полностью зависела от хозяина и его подачек, ведь она, Олечка-болонка, не умела жить сама в этом странном западном обществе, не знала его суровых правил, не понимала даже, зачем она туда попала. У неё и кредитной карточки не было, не говоря о пенсии, страховке и других непонятных болонке вещей. Зато она жила в тепле, а у хозяина был полный холодильник еды, она могла гулять в лесу, нюхать розы и хозяин ее гладил, так как сам же ее же и купил.
В окно засветило солнце, и Олечка проснулась. Было уже пол-одиннадцатого. Она потянулась всем своим заплывшим телом, зевнула и в то же мгновение ожили от сна ее болонки. Она сбросила их с кровати ногой в носке – она была мерзлячкой – накинула халат и пошла в ванную. Собачки потянулись за ней, покусывая друг друга и ожидая завтрака. На столе лежала записка, написанная по-русски:
– Уехал в командировку в Лейпциг. Приеду через 3 дня.
«Вот и хорошо», – подумала Олечка. Я смогу закончить новую вышивку к его приезду. Она поела плотный завтрак, накормила собак и стала листать свою старую тетрадь с рисунками вышивок крестиками.
Старый пёс
Пёс был старым, с выпирающими рёбрами, чуть распухшим носом и невыразимо гнилостным, смрадным дыханием. Глаза его были мутными и наполненными гневом, усталостью и голодом. Он жил на пляже, недалеко от бывшей военной Американской базы, брошенной в начале 2000 вместе с другими 8—9 ничейными собаками, составляющими собачью стаю. Дело происходило на Крите, только в 30 километрах от международного аэропорта, каждый день принимающего туристов из всех концов Европы, приезжающих туда на отдых от проблем и работы и не знающих, что аэропорт носит имя Казансакиса, получившую Нобелевскую премию за скандальный и очень эротический роман о жизни Христа и который – как и Лев Толстой, известный более широко, – был отлучен от лона Греческой церкви. Правда, старый пес о Казансакисе тоже не знал, хотя родился и жил на солнечном Крите.
Здесь же, около заброшенной Американской базы с оставленным домом офицеров, казармами, огромным радаром, нацеленном в межзвёздное пространство и на уже мёртвого Каддафи, будками с туалетами, построенными прямо на пляже так, чтобы